Im Kreuzvisier - [11]
У него был водитель, несколько техников, десять самолётов и… невеста, постоянно звонившая ему на базу. Это действовало Петеру на нервы. Остальных он мог спокойно отпустить по домам, но сам должен был остаться. Держать команду на базе не имело смысла, так как официально она уже была в Италии. Но женский голос в трубке продолжал его преследовать.
«Что происходит, Петер? Ты приедешь на Рождество, или мне упаковать твой подарок, чтобы ты взял его с собой в Италию?»
«Щекотливый вопрос, детка. Позвони-ка Святому Петру. Я тебе ничего не могу сказать. Может через пару часов я уже буду лететь над Альпами, а может, пробуду тут ещё пару недель.»
Идиотская ситуация. Хен в последний раз видел новогоднюю ёлку в 1938 году ещё абитуриентом. А теперь ему уже 23 и эта маленькая, изящная блондиночка постоянно звонит ему. И Петер решил плюнуть на всё. Вечером перед Рождеством он собрал свой чемодан и умчался. Телефон, где его можно было застать, знал только начальник базы.
Однако в первый же праздничный день он был уже на месте. Девушку он взял с собой. Он уже не мог поступить иначе. И слава Богу, что он так поступил- в тот же день всё наконец и случилось. Он собрал своих людей и передал в Италию:
«Мы вылетаем. Старт около 14 часов, приземлимся примерно в 15.30. Лёгкая облачность, с просветами, видимость 5 километров.»
«Стартуйте!»-последовал ответ.
Они пошли к стоянкам самолётов. Хенн отдал распоряжения техникам.
Девушка в меховом пальто стояла рядом и мёрзла. Она впервые видела вблизи самолёт и её лицо заметно побледнело. Она чертовски замёрла, но не жаловалась. В машине Петера ещё сидел техник. Мотор прогревался, работал то на одном режиме, то на другом- шла проверка. У Хенна было ещё совсем немного времени.
Они обменивались последними фразами.
«Передавай от меня привет маме!»
«Хорошо!..»
«И не забывай мне писать…»
«Хорошо!..»
«И не слишком часто заглядывайся на других мужчин!»
Она тряхнула головой и рассмеялась.
«И носи кольцо- мой подарок- на пальце.»
«Хорошо!..»
«Ну… я должен лететь.»
«Возвращайся живым, я буду ждать!»
Это была самая длинная фраза, сказанная ею за всё время расставания. Хенн немного повернулся, закрывая её спиной- то, что должно было произойти, было не для чужих глаз. Однако, когда он снова повернулся, то техник улыбался самым бесстыдным образом. Хенн закрыл кабину, пристегнулся, дал газ и покатил вперёд. Десять машин собрались над полем. Внизу махала своим красным платком маленькая блондинка. Она не проронила ни слезинки, только несколько раз тяжело вздохнула. Хенн со своей группой лёг на курс. Перед ними были клочья разорванных облаков, дальше цепью высились Альпы, под ними лежала серая масса большого города.
«Она сейчас едет домой», думал он, «А ты снова играешь в войну. Идиотизм. Если ты хочешь снова вернуться к ней, то тебе придётся давить на эти кнопки, быстрее, неожиданнее, точнее, чем другим, которые будут целиться в тебя. Кто раньше и точнее стреляет, возвращается домой. От этого зависит твоя дальнейшая жизнь, хочешь ты того или нет.»
Они пересекали Альпы. Далеко внизу проплывали заснеженные вершины и ледники, покрытые синими тенями долины, белые леса, деревушки с приветливо поднимавшимися над крышами дымками. Внизу царили мир и спокойствие, всё ожидало, когда же они там, наверху навоюются, и эта война наконец закончится, возможно уже вместе с этой зимой, в начале следующего года.
Со стороны Швейцарии появились тучи. Небо стало светло-светло голубым, над головой возвышались перистые облака, и чем южнее они забирались, тем темнее становилось. Горные вершины окутались рваными облаками, долины затянуло иссиня-чёрный туманом и с высоты было хорошо видно, как лежащий недалеко По-Эбене затягивает тучами. Очертания гор исчезли, туман растёкся, как манная каша и Хенну в его кабине стало не по себе. Ему нужно было нйти хоть один просвет, хоть небольшое «окно», чтобы спуститься со своими машинами. Но никаких просветов не было видно. Чем дальше на юг, тем плотнее становился облачный покров. Пробивать облака вслепую они не могли. Петер не мог точно сказать, находятся ли ещё под ними горы. Рассчётное время говорило, что горы остались позади. Уже над Эбене Петер был в этом уверен, однако никто не мог сказать, не лежит ли туман прямо на земле и не встретится ли им на пути какое-нибудь из так безобидно выглядящих сверху предгорий. Возвращаться назад было нельзя. За ними находились горы. До ближайших аэродромов- Иннсбрука или до самого Мюнхена уже было слишком далеко. Бензина туда уже не хватало.
Надо было так или иначе садиться в Эбене. Хенн огляделся. Все товарищи находились рядом. Он железно держался курса. Через четверть часа группа должна быть над Лаварино. Возможно, там были просветы в облачности. Тогда можно было бы с уверенностью приземлиться. Он нажал на кнопку связи:
«Все тут?»
«Все», пришёл ответ.
Тогда он вызвал наземный пост. Долго-долго он повторял свой вызов. Никто не отозвался. Все пилоты тоже слушали. Они начинали беспокоиться.
«Спокойно, парни, берегите нервы. Мы просто снизимся и решим все проблемы.»
Все немного приободрились, однако самого Хенна лихорадило.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.