Im Kreuzvisier - [10]
И они учились и отрабатывали, кружась над Мюнхеном со своими швармами. И вот наконец пришло время серьёзного экзамена. Группа немецких бомбардировщиков вылетела в составе 30 машин. Две группы истребителей, по 40 машин в каждой, отрабатывала разные виды атак. Хенн летел со своим швармом в самом конце строя стодевятых, круживших над Хейнкелями. Четвёрка из второй группы как раз пошла в атаку. В пикировании шварм несколько нарушил строй. Самолёты вися, как бусины на нитке, и довольно близко подойдя друг к другу, понеслись к головной машине бомберов, сближаясь на встречных курсах. Первый пилот проскочил вплотную над строем Хейнкелей. Второй и третий так же повторили его манёвр. Четвёртый пилот слишком приблизился к идущей впереди машине. На общей скорости около 1000 км/ч он лоб-в-лоб врезался в ведущего строя бомберов.
Хенн увидел вспышку, взметнувшийся и сразу же погасший ярко-красный огненный шар, облако иссиня-чёрного дыма, а потом вниз посыпались обломки. Это было всё, что осталось от 109 и Не 111. От истребителя так и не нашли ни одного кусочка, который можно было бы опознать, а от Хейнкеля остались лишь обломки хвостового оперения. От пяти человек, летевших в этих машинах, не осталось ничего.
Когда группа приземлилась, «старик» сказал:
«Что ж, вы все видели, как это надо делать, и как это делать нельзя. Могу только ещё раз повторить вам: заходим широким разворотом издали, долго сближаемся, резко доворачиваем, чтоб оказаться точно на встречных курсах, и затем обязательно смываемся вправо-вверх, иначе получится, как сегодня…»
И они работали дальше- уже без бомберов, а со своими товарищами- шварм против шварма, машина против машины, один на один.
Потом настал день Швайнфурта. Величайшая в истории воздушная битва над Германией началась.
Регенсбург был атакован, завод по производству истребителей был стёрт с лица земли столь ужасной ковровой бомбардировкой, что все только удивлялись. До всех даже не сразу дошло, что единственный конвейер где производились новейшие реактивные истребители Ме 262 был так же уничтожен.
Потом ударом из Северной Африки была атакована Вена. И снова был уничтожен завод по производству истребителей. У немецких стратегов воздушной войны опустились руки, когда они посчитали расстояние, которое покрывали четырёхмоторные бомбардировщики. Американцы концентрировали свои удары на центрах немецкой воздушной обороны.
Машин стало недоставать. Американцы уничтожали не только заводы, но и стоянки, где скапливались готовые машины. Когда 109ый прокидал стены завода, он должен был некоторое время стоять на стоянке-накопителе, откуда уже потом должен был попасть в действующие части. И вот когда такая стоянка наполнялась, можно было с уверенностью ожидать очередного «ковра», и воинские части вынуждены были около месяца дожидаться следующей серии самолётов.
Они ещё иногда вылетали на перехваты бомберов. Потери были небольшими, но и количество сбитых врагов было незначительным.
Стодевятые производились в таких массах, что иногда казалось, что бомбардировки просто не способны перемолоть такую армаду выходящих из подземных цехов машин. Техники спешно направлялись в лётные школы и выходили оттуда истребителями. То, что происходило в Англии в 1940 году и называлось «Битвой за Британию», повторялось теперь для нас в 1943 году в «Битве за Германию». Но бои ещё не достигли своего наивысшего напряжения. Пилоты говорили после каждого вылета:
«В этот раз было что-то особенное. Хуже быть просто не может!»
Они жестоко заблуждались. Если сперва союзники прилетали по 500 машин, сейчас по 1000, то позже они начали прилетать по 2000 самолётов с мощным истребительным прикрытием. Они целыми неделями, днём и ночью, кружили над городами, важными военными объектами: Берлин, Лойна, Пенемюнде. И истребительные группы ПВО неустанно носились по всей Германии.
На юге войска стран Оси медленно, но неуклонно оствляли итальянский «сапог».
И вот однажды они получили приказ: «Группа снова переводится в Италию!»
«Хенн поведёт вторую группу»- приказал майор.
И Петер от души радовался. Он мог ещё некоторое время оставаться в Мюнхене, когда остальные уже будут находиться в Италии. Он должен был дождаться остальных пилотов, которые на своих отремонтированных машинах соберутся в Нойбиберге, собрать их вместе и с ними перелететь в Лаварино. Так у Хенна в декабре 1943 года неожиданно появилась парочка замечательных свободных дней, он отключил почти все телефоны и наслаждался тишиной.
Группа в составе примерно 20 машин перелетела в Лаварино и ежедневно по нескольку раз задавала по радио только один вопрос:
«Когда вы прилетите?»
Хенн неизменно отвечал:
«Погода слишком плохая, никакой возможности стартовать!»
Потом наступил день, который был чуть более ясным, чем предыдущие. Петер передал:
«У нас ясно. Как погода на месте?»
«Пасмурно»- пришёл ответ- «Вся По-Эбене в заднице. («По» по-немецки- попа. Так что тут идёт игра слов. Прим. переводчика.) Погода нелётная!»
Когда погода в Мюнхене было ясной, посадка в Лаварино была невозможна! Видимо, Святой Пётр вошёл в его положение- ведь оставалась всего неделя до Рождества!
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.