Иллюзии свобод и горькая действительность - [106]

Концентрация прессы привела к образованию трестов массовой информации. Наиболее могущественный из них принадлежит Акселю Шпрингеру. Годовой оборот этой группы — 990 млн. марок. Она контролирует почти все ежедневные газеты ГаАбурга и Западного Берлина, ей принадлежит 90% рынка воскресных журналов-еженедельников, это самое крупное в ФРГ журнальное издательство. В руках Шпрингера — 40 % тиража всех ежедневных и воскресных газет, чем определяется его влияние и экономическое могущество. Концерн Шпрингера включает четыре газетно-издательских предприятия, множество журнальных и книжных издательств, два агентства новостей, компанию по распространению прессы, множество типографий; кроме того, у него есть капиталовложения в швейцарской фирме, занимающейся производством бумаги.

Фигурой, олицетворяющей концентрацию французской прессы — как в Париже, так и в провинции,— является Робер Эрсан, отъявленный реакционер, в годы второй мировой войны бывший прислужником фашистских оккупантов. В 1976 г. его оборот составил 1100 млн. франков, т. е. одну десятую общего годового оборота прессы страны. Ему принадлежат уже 13 газет (две — в Париже, 11 — в провинции). Хозяин «Ото-журналь» (популярное издание для автолюбителей.— Авт.) и свыше десятка других специализированных изданий создает базу, чтобы прибрать к рукам всю французскую печать и достичь уровня «трех китов» мировой прессы — Акселя Шпрингера, Руперта Мэрдока и Роя Томсона, сколотивших монополии-гиганты.

С эффектом неожиданно разорвавшейся бомбы можно сравнить приобретение в 1975 г. группой Робера Эрсана газеты «Фигаро», а спустя еще год и «Франс-суар», ибо, таким образом, впервые в истории французской национальной прессы один издатель стал контролировать больше трети тиража парижских газет. В руках Эрсана — 11 крупнейших журналов, агентство печати АГПИ, рекламное агентство «Пюбли-принт» и множество типографий. По подсчетам экспертов, полтора миллиона французов, не ведая того, ежедневно читают эрсановскую продукцию. 55 «инакомыслящих» сотрудников уже покинули «Фигаро», 40 — «Пари-Норманди». Большинство из них так и не смогли устроиться: во Франции сейчас среди журналистов 17,5 % безработных. •

Журналисты самой крупной по тиражу французской газеты «Франс-суар», возмутившиеся тем, что их бесцеремонно, вместе с мебелью и пишущими машинками перепродали «королю» французской прессы, объявили забастовку, которую поддержали газетчики по всей стране. В ответ Эрсан затеял в своем хозяйстве «большие маневры» с целью сделаться непререкаемым властелином. Об их характере можно судить по такому примеру.

Выходящий в Фор-де-Франс на острове Мартиника неоколониалистский листок называется «Франс-Антий». Его тираж всего несколько тысяч экземпляров. Тем не менее именно он стал в некотором смысле школой кадров для треста Эрсана. Когда хозяин замечает «подходящего» журналиста, он посылает его туда. Разумеется, «обласканный»

должен обладать следующими главными качествами: во-первых, иметь политические взгляды «в духе президентского большинства»; во-вторых, уметь гнуть хребет в нужную сторону.

Очутившись «на стажировке» во «Франс-Антий», отрезанный от всех «дурных влияний и примеров», журналист начинает вращаться среди кучки при-

вилегированных чиновников, вкушает «сладкую жизнь» на далеких островах и постепенно приучается к определенной манере работать. Например, ежеутренне являться в префектуру за получением указаний. За ним будут наблюдать, проверять его и, если он не «сорвется», зачислят в постоянные эрсановские кадры и дадут назначение в зависимости от услуг, которых от него ожидают. Так, некто Ребуа, вернувшись со «стажировки», стал заведующим политическим отделом «Фигаро». На заседании директората кто-то удивился выбору кандидатуры: как можно ставить во главе политической службы столь крупной газеты такого неопытного человека? Эрсан сухо парировал:

— Я вполне отдаю себе отчет в его способностях. Но он по крайней мере делает то, что я хочу!

Свою прессу, по его словам, он «размножает» с помощью отводков, когда боковой побег сажают в землю, не отделяя «веточки» от материнского корня. После того, как «побег» примется, его отрезают, и он становится «независимым». Полтора года — вот срок, который наметил себе этот магнат,

11 J\fi 23U3 чтобы посадить четыре «отводка» газеты «Фигаро»: «Фигаро-Пари» (для Парижа и ближних пригородов); «Фигаро иль-де-Франс» (речь идет о том, чтобы в центральном районе Франции «подвесить» к парижскому изданию «Фигаро» местные страницы). «Фигаро-этранже» (будет печататься во франкоязычных странах), «Фигаро-провэнс» (предполагает издаваться в провинциях на единой основе, но под «местным соусом»).

Эрсан преследует две цели: политическую — облегчить себе контроль над содержанием, поскольку все газеты в конечном счете будут делаться одной редакцией, и финансовую — сократить число журналистов в провинции, т. е. часть уволить; повысить приток рекламы, ибо естественно, что «Фигаро» — хорошая приманка для крупных рекламодателей. Как эта идея будет претворяться в жизнь, служит пример выходящей в Руане «Пари-Норман-ди», которая печатается фотонаборным способом, при том, что наборные машины стоят в Париже, в помещении агентства АГПИ — техническом центре издания. В Руане редакция кроме местных новостей формирует лишь первую полосу. Но чтобы напечатать даже подпись под фото, ее нужно сначала продиктовать в Париж. В АГПИ печатник наберет эти две-три строки, а фотонаборный агрегат проявит их... в Руане. Столь сложная процедура позволяет контролировать каждое слово в провинциальных газетах Эрсана, что и входит в число основных задач АГПИ. А о характере идеологического контроля говорит то, что правой рукой хозяина в агентстве является некий Балестр, бывший эсэсовец из дивизии «Карл Великий», одно из формирований которой обороняло до последнего патрона бункер Гитлера в Берлине.