Икс, Игрек, Зет - [5]

— «Иван! Смотри в «Новейшей и полной поваренной книге». Изыми как можешь скорее. Господь даст — свидимся.

Все тотчас же забыто. И кошка, и голод, и даже «Кама». Такое дело! Такое дело! Немедленно к Соколу!

Зажав находку в руке, Саня ринулся с чердака.

Жизнь снова обретала смысл.

II

ЧТО ТАКОЕ ТАОБОСКОА?

Саню все называли по-разному. Мама просто Саней, бабушка — Шуриком. Мальчишки во дворе чаще всего Зубом. В школе Елизавета Петровна называла его Сашей, все же остальные учителя по фамилии — Зубавиным. А у папы для него было целых два имени. Применялись они не как попало, а в зависимости от Саниного поведения. В обычные дни, когда все шло хорошо и никаких грехов за ним не обнаруживалось, папа величал его шутливо-ласково: «Сан Саныч». Ну, а если на свет божий выплывала какая-нибудь его проделка, то в течение нескольких дней он слышал от папы только холодное официальное «Александр», и это было переносить труднее, чем самое строгое наказание.

Саня, Шурик, Зуб, Зубавин, Саша, Сан Саныч, Александр… Немало! И все же, кроме всех этих многочисленных имен, у Сани было еще одно, не совсем обычное — Зет.

Это странное имя знали лишь трое. Все они являлись членами тайного общества, которое сокращенно называлось Таобоскоа.

Возможно, когда-нибудь, через много лет, пытливые историки неожиданно наткнутся в запыленных архивах города Южносибирска на следы деятельности Таобоскоа. В ученом мире возникнут споры. Одни мужи науки, возведя сложную систему умозаключений, сделают вывод, что в далеком сибирском городе действовала тайная организация противников колониализма. Другие будут яростно опровергать такой вывод, и, из-за отсутствия прямых доказательств, им это даже, может, удастся.

И тем не менее, тайное общество с экзотическим, пахнущим пальмами и соленым морским ветром названием существовало.

Возникло оно в те дни, когда весь мир волновала судьба многострадального, опаленного долголетней войной Алжира, когда на улицах алжирских городов рвались бомбы французских ультра, сбивая и калеча десятки и сотни ни в чем не повинных людей.

Однажды вечером Саня со своими друзьями Соколом и Борькой Каменским, возбужденно переговариваясь, возвращались домой из кино. Они смотрели «Сомбреро» — в пятый или шестой раз, и, конечно, по этому фильму никакого особого обмена мнениями возникнуть уже не могло. Но вместе с «Сомбреро» демонстрировался небольшой документальный фильм, снятый в Алжире. О нем-то и шла оживленная беседа.

— Вот бы помочь им! — воскликнул Саня и простосердечно предложил первое, что пришло в голову: — Собрать деньги и отослать!

— Рубль? — спросил Сокол.

— Почему рубль? — Саня не уловил ехидства в его вопросе. — Два, может, три.

Сокол громко рассмеялся.

— Помогут им твои три рубля! Один самолет знаешь сколько стоит? Наверное, тысяч двадцать.

— Ну и что? — не сдавался Саня. — Останется девятнадцать тысяч девятьсот девяносто семь. Важно начать, правда?

Последние слова предназначались Борису. Но тот ничего не ответил, промолчал. Вообще, Боря говорил мало, предпочитал слушать.

Сокол поморщился:

— Рубли, рубли! Нет у тебя полета фантазии, Санька!

Он мечтательно посмотрел вверх. На сиреневом вечернем небе паслось стадо тучек, темных, округлых и кряжистых, как молодые бычки.

— Вот если бы… Идет себе над Алжиром такая тучка. Вдруг она опускается над вражеским лагерем — и сразу все кругом… что вы думаете, ребята?.. засыпают. Все до единого! Тогда партизаны молниеносно врываются в лагерь, собирают оружие и объявляют по громкоговорителю: «Проснитесь, ультра, вы в плену».

— А отчего они заснут? — недоверчиво спросил Саня.

— Отчего? Сонный газ! — торжествуя, ответил Сокол. — Интересно?

— Очень! — не мог не признать Саня.

— Вот видишь! Или еще такое… Опять идет туча — никто на нее внимания не обращает. Туча как туча. И вдруг — раз! — и посыпались из нее парашютисты. Оказывается, она не туча вовсе, а специальный пенопластовый самолет. Без мотора — его и не слышно. А?..

И тут заговорил Боря.

— Еще можно птицекрылья сделать. Они тоже без мотора.

Борис был признанным в школе и окрестностях техническим гением. В прошлом году он даже велосипед разборный сконструировал, на манер японского, о котором писалось в журнале. Только японский складывался так, что его свободно можно было носить в чемодане, а Борин всего лишь разделялся пополам. Но и то здорово! Хочешь — катайся как на нормальном велосипеде, не хочешь — разбирай на две части и носи в каждой руке.

— Во, Санька, — слыхал? Птицекрылья — это да! Не то, что твои рубли!

— А для чего они, птицекрылья?

— Летать, — ответил Борька. — Надел на руки — и летай.

— О, медленно!

— Скорость — чепуха! — авторитетно высказался всезнающий Сокол. — Во время войны наши «кукурузники» запросто уходили от «Мессершмидтов». А знаешь, какая у них была разница в скорости?

— Дело не только в скорости. — О технике молчаливый Боря мог говорить сколько угодно. — Не надо никаких аэродромов. Птицекрылья каждый носит с собой. Собрал — полетел. Разобрал — положил в вещмешок. И горючего тоже не надо.

— А что? — спросил Саня.

— Мускульная энергия.

— Как это?

— Маши руками — и все!