Игра с огнем - [71]
– За мой счет, – говорит он. – Хотя вы явно тут не на свидании по Тиндеру.
– Простите, у нас очень романтичное первое свидание, и мы прекрасно проводим время, – настаивает Кэролайн, подчеркнуто беря меня за руку.
– На вас большими буквами написано «натуралки». И вы слишком хорошо друг друга знаете для первой встречи.
Он наливает тоник в наши стаканы.
– Ну, может, она и не самая первая, – заключает Кэролайн.
Я наваливаюсь на стойку.
– Ладно. Вы правы. Мы натуралки. Но это ведь нас не дисквалифицирует? – спрашиваю я. – Нам сегодня правда надо.
– Вот как? – он ставит перед нами стаканы и улыбается. – По какому поводу?
Мы с Кэролайн переглядываемся.
– Мой бывший сегодня сделал мне предложение.
– Она не сказала «да», – поспешно добавляет Кэролайн.
– Но и «нет» я тоже не ответила.
Парень поднимает брови и присвистывает. Бармены, я полагаю, слышат на работе всякое. Как и матчмейкеры.
– Это требует выпивки. Погодите, у меня для вас кое-что есть.
Остаток вечера размыт и головокружителен. Потом я смутно вспомню, как выползала из бара, как отчаянно хотела писать и как решила зайти в забегаловку с картошкой фри, но потом вспомнила, что она сгорела из-за взрыва газа, когда мы учились в колледже. По-моему, мы вызвали такси, чтобы не идти девять кварталов до дома, но я не уверена.
Вот в чем я уверена. Когда я просыпаюсь на следующее утро и сажусь в кровати, ощущение такое, словно кто-то лягнул меня в голову. Я просматриваю восемь отчаянных сообщений и прослушиваю две записи голосовой почты от мамы, все они об одном: «Что?! Немедленно мне позвони!!!» Я слишком вымотана и не могу ответить что-нибудь, кроме короткого сообщения: «Не волнуйся, я еще не согласилась. Скоро позвоню».
В душе, где мне следовало было как следует поорудовать мочалкой, чтобы вывести водочный запах, я пятнадцать минут стою под струями горячей воды, проигрывая в уме, как Джонатан опустился на колено. Я не стала ближе к ответу, чем была вчера; в голове еще худший сумбур, чем раньше. Я одеваюсь и водружаю на палец кольцо, просто посмотреть, как оно выглядит. Руки распухли после горячего душа, и золотой ободок больно царапает костяшку.
Глава 22
Когда я заглатываю в «Бейглах Дэвида» свой обычный заказ, уровень моего похмелья снижается с восьми до шести. Я иду в «Блаженство» на еженедельную поверку. Я наконец-то начала догонять остальных матчмейкеров по компетентности. На прошлом собрании я выдала список возможных пар и не задумываясь вспомнила, в барах каких отелей можно заказать столик заранее, а какие работают по наполняемости. Джорджи поинтересовалась, нельзя ли свести ее клиентку с парнем, которого я в прошлом месяце нарыла на JDat, и я смогла внятно пересказать список того, что он не приемлет: никаких помешанных на работе, никого, кто хочет в ближайшие пять лет детей, и нет тем, у кого проблемы с полиаморией (удачи, Джорджи).
Я вхожу в столовую особняка и сажусь в середине стола. Величие штаб-квартиры «Блаженства» на меня все-таки еще действует; я стараюсь не слишком пялиться на сложную лепнину и высокую стеклянную вазу, в которой стоят белые орхидеи. Мы говорим по очереди, рассказываем о том, насколько продвинулись за неделю. Когда доходят до меня, я упоминаю о грядущем свидании Минди и цитирую последний имейл Горемыки Гретхен. На этой неделе она прислала записку, озаглавленную «Предложения, которые могут помочь!» – список из четырнадцати вопросов, которые я должна задавать мужчинам, чтобы выяснить, насколько они эмоционально освободились от своих бывших.
Пенелопа закатывает глаза.
Элисон качает головой.
– Не могу, – говорит она. – Вот просто не могу с ней.
Я закрываю лицо руками, издаю стон и начинаю объяснять про поиски идеального предмета мечтаний Горемыки Гретхен, но меня перебивает Джорджи:
– О господи, Саша. Стой.
– Что?
О нет. Я роняю руки на колени.
– У тебя есть для нас новости?
Тттвввоою ммать. Я забыла снять кольцо, когда выходила из квартиры. Я решаю играть дурочку.
– Да, Горемыка Гретхен совсем двинулась.
– Да ладно, перестань, ты же знаешь, о чем я.
Голос у нее густой, жадный до сплетни, она сейчас – реальное воплощение той флиртующей болтовни, которой завлекает возможные пары в Тиндере. – Что у тебя на пальце?
Я не хочу вываливать коллегам больше моей личной жизни, чем уже показала, но не могу придумать убедительное объяснение, почему у меня на пальце кольцо.
– Эмм… это семейная реликвия. Бабушкино.
Джорджи, лениво развалившаяся на стуле рядом с Пенелопой, вскакивает и подлетает ко мне. Она пугающе быстро двигается для кого-то настолько маленького. Она хватает мою руку и изучает кольцо.
– Детка. Ничего себе бабушка. Ты разве не рассталась с парнем пару недель назад?
В комнате становится тихо. Никто не пишет сообщений и не печатает – все глаза устремлены на меня, и это жутковато.
– Ну…
Она не дает времени на ответ.
– Это от него?
– Эмм…
Первой взвизгивает Элисон.
– О боже! Точно от него!
Джорджи недоверчиво смотрит на меня.
– От него?
Даже Пенелопа отбрасывает привычную деловую маску и подается вперед, опершись на локти; глаза у нее блестят.
– От него?
Такое ощущение, будто я стою перед расстрельной командой. Врать слишком сложно, поэтому я зажмуриваюсь и говорю правду.
Элиза Рот и ее сестра Софи владеют небольшим ювелирным магазинчиком в Бруклине. Однажды вечером, узнав о помолвке бывшего, Элиза по нелепой случайности выкладывает в Инстаграм магазина фото, где у нее на безымянном пальце красуется огромный бриллиант. На следующий же день у нее оказывается уже больше ста тысяч подписчиков, продажи взлетают, ею интересуется пресса. Очевидно, ее личная жизнь – это инструмент продвижения для бизнеса. Что же делать – подыграть или развенчать заблуждение публики? Элиза, желая гарантировать своему бизнесу финансовую стабильность, пускается на поиски фальшивого жениха.
Роман о реально существующей научной теории, о ее носителе и событиях происходящих благодаря неординарному мышлению героев произведения. Многие происшествия взяты из жизни и списаны с существующих людей.
Маленькие, трогательные истории, наполненные светом, теплом и легкой грустью. Они разбудят память о твоем бессмертии, заставят достать крылья из старого сундука, стряхнуть с них пыль и взмыть навстречу свежему ветру, счастью и мечтам.
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.