И он ее поцеловал - [85]

Это был дневник.

В понедельник Эмма дождалась половины седьмого и отправилась в «Марлоу паблишинг лимитед» на еженедельную встречу с Гарри. Она вошла в контору и закрыла за собой дверь, с облегчением заметив, что Куинн уже ушел. Они с Гарри будут одни, а это абсолютно необходимо, если она действительно хочет сделать то, что собиралась.

Гарри, должно быть, услышал, как хлопнула дверь, и вырос на пороге кабинета раньше, чем Эмма поравнялась со столом Куинна.

– Ты опоздала. Я волновался.

Она посмотрела на него, и сердце сжалось от боли. Он был, как всегда, прекрасен, но отразившаяся на его лице тревога чуть не заставила Эмму передумать. Чуть. Она не безразлична ему, она знала это. Но она-то его любила, и это маленькое отличие все меняло.

Эмма с самого начала понимала, что это рано или поздно должно случиться. Скромная старая дева неизбежно влюбится в своего красавца работодателя; женщина, которая никогда прежде не целовалась, полюбит мужчину, чьи поцелуи пробудили ее сердце и напоили иссохшую душу. События развивались предсказуемо, как по шаблону, и все было настолько красиво, что одна мысль об этом рождала в груди желание плакать и смеяться. И мечтать о большем. Но большего просто не существовало. Эмма и это знала.

Она накрепко вцепилась в ручку портфеля и прошла мимо Гарри в кабинет.

– Я принесла статьи миссис Бартлби для следующего выпуска.

Гарри последовал за ней, но не сел за стол, а остановился рядом.

– Что с тобой?

Она поставила портфель на стол и достала пачку бумаг.

– Однако наброска на следующую субботу у меня нет, – сказала Эмма. – Времени не хватило.

Чистой воды ложь, а ведь она клялась никогда не лгать ему.

Он взял ее за плечи и развернул к себе лицом, но она не подняла глаз. Пока не могла.

– Эмма, ты получила мою посылку?

– Да, Гарри. Получила. Спасибо. – Она попыталась улыбнуться, пряча взгляд. – Ты всегда говорил, что не мастер выбирать подарки, но это неправда. Твои подарки чудесны. Не позволяй Куинну покупать их за тебя.

– Не буду, но… – Его пальцы впились ей в плечи. – Что за настроение? Ты и вправду начинаешь тревожить меня. Не скажешь, что случилось?

Она махнула на листочки, которые успела положить на стол:

– Больше статей миссис Бартлби не будет. Эти последние.

– Что? Почему?

– Я собираюсь написать роман.

– Отлично! Я же говорил, тебе стоит попробовать. Но зачем избавляться от миссис Бартлби? Полагаешь, у тебя не хватит времени на то и другое?

Эмма покачала головой, мягко освободилась от его рук и сделала шаг назад.

– Нет, причина не в этом. Ты был прав, когда говорил, что миссис Бартлби на самом деле не я. Она – тетя Лидия, а я уже не та женщина, какой была шесть месяцев тому назад, не та, которая верила в правдивость каждого слова тетушки и хотела поделиться этой правдой с другими людьми. Я изменилась. Из-за тебя.

Он улыбнулся:

– Думаешь, что девушкам можно есть перепелок и позволить себе второй бокал вина за обедом, да?

– Да. Я понимаю, что без миссис Бартлби в газете образуется брешь. Миссис Бартлби очень популярна. Надеюсь, мой уход не слишком повредит «Газетт».

– Мне все равно. То есть терять деньги всегда неприятно, ты ведь знаешь. Но я хочу, чтобы ты занималась любимым делом, таким, которое сделает тебя счастливой. Я рад, что ты станешь романисткой, правда. Обещаю не рвать тебя на кусочки, когда буду редактировать твой опус.

Она сделала глубокий вдох.

– Я не собираюсь писать для тебя, Гарри.

Он озадаченно смотрел на нее, на лбу появились морщинки. Начал было говорить что-то, но она опередила его:

– Я не могу больше писать для тебя, потому что это слишком больно. Видишь ли, я влюбилась в тебя.

Она невесело усмехнулась, наблюдая за его потрясением.

– Неужели это настолько удивительная новость? То, что я полюбила тебя? – нежно проговорила она. – Мне это казалось неизбежным. В самом начале, когда я только переступила порог твоей конторы, я думала… – Она прижала ладонь к солнечному сплетению. – Я чувствовала, что так будет. Вот здесь. Как-то раз ты сказал, что в мою бытность секретарем между нами стояла стена, и ты был прав.

Я сама возвела ее, стену благопристойности и неодобрения, потому что знала: не будь этой стены, я влюбилась бы в тебя и ты разбил бы мне сердце. Каждый раз, когда новая любовница входила в твою жизнь и выходила из нее, каждый раз, когда я читала твои передовицы, порицающие брак, я напоминала себе: ни одна здравомыслящая женщина никогда не полюбит тебя.

– Эмма, я же говорил тебе, ты не похожа на всех тех женщин…

– Пожалуйста, Гарри, не перебивай меня. Правда и без того тяжела, а я должна сказать тебе правду, потому что ты сам учил меня этому. Говорить что думаешь, делать что хочешь, осознавать, что ты чувствуешь на самом деле. Более дорогого подарка я в жизни не получала. Правда, подарки у тебя отменные. – Голос начал дрожать. Пора заканчивать, и как можно скорее, пока она не развалилась перед ним на куски. Такого унижения ей не пережить. – Вот почему между нами все должно быть кончено.

– Кончено? – Он шагнул к ней. – О чем это ты?

– Я обязана прекратить нашу связь, Гарри. Не могу я так жить, лгать своим друзьям, смотреть, как твои друзья с усмешкой смотрят на меня.