И. Мышкин – один из блестящей плеяды революционеров 70-х годов - [21]

Велико было отчаяние Мышкина, когда его побег окончился неудачей. Успешно довести почти до конца смелый замысел, чувствовать себя почти на свободе, и вдруг такой удар! Теперь не было даже и тени надежды, что новую попытку побега удастся повторить, так как напуганные тюремщики стали за ним наблюдать днем и ночью. В создавшихся условиях Мышкин не думал о своей участи и старался помочь другим. Он решил оскорбить должностное лицо из тюремной администрации при исполнении служебных обязанностей. Хотя он и понимал, что это может привести его к смертной казни по приговору военно-полевого суда, но, если состоится такой суд, он решил использовать его для разоблачения зверского режима Новобелгородской тюрьмы, попытаться привлечь внимание русской общественности к участи заключенных там революционеров. Опасаясь, чтобы тюремные власти опять не замяли дело, Мышкин решил нанести оскорбление публично и некоторое время хладнокровно выжидал. Один уже факт трезвого учета способов действий, терпеливого ожидания в течение нескольких месяцев благоприятного случая для выполнения намеченного плана убедительно опровергает заключение царской экспертизы о «ненормальности Мышкина» в тот момент.

Наконец, в тюремной церкви было назначено торжественное богослужение в день царских именин. Мышкин заявил о своем желании там присутствовать и в сопровождении надзирателей пошел в тюремную церковь. Он терпеливо простоял всю службу. По ее окончании он, сделав вид, что хочет приложиться к кресту, и приблизившись к стоявшему в полной парадной форме смотрителю Копнину, сильно ударил его по лицу со словами: «Вот тебе, мерзавец!» На Мышкина сейчас же набросились надзиратели, избили его и потащили в карцер ⁷³.

В результате этого выступления Мышкин добился своего: теперь дело замять было никак нельзя. Известие о пощечине, нанесенной публично главе тюремной администрации в присутствии нескольких сотен человек, проникло «на волю». Царские власти были вынуждены начать официальное следствие; о жестоких порядках, существовавших в тюрьме, начались разговоры.

В обстановке все нараставшего общественного возбуждения в стране царские власти не решились расправиться с Мышкиным. Наказание, которому он был подвергнут, было необыкновенно легким для такого поступка: его заковали в цепи, посадили на шесть суток в карцер, а затем перевели в соседнюю Новоборисоглебскую тюрьму, где в это время каторжный режим был уже значительно смягчен. Таким образом, вместо ожидавшейся им смертной казни Мышкин совершенно неожиданно для себя получил более лучшие условия заключения. Но в этой тюрьме он пробыл недолго. Широкая огласка тех насилий, которые чинились над заключенными в каторжных централах (ей, в частности, способствовал и протест Мышкина) в период, когда царское правительство начало проводить политику лавирования, вынудила последнее отдать в ноябре 1880 г. распоряжение о закрытии Новобелгородского и Новоборисоглебского централов. Все содержавшиеся там заключенные были переведи в Мценскую пересыльную тюрьму и в скором будущем подлежали отправке в Сибирь.

Режим Мценской тюрьмы, учитывая обстановку того времени, был еще более смягчен. Заключенные не были закованы, им разрешалось одевать свою одежду, часто давались свидания с родственниками, можно было свободно получать газеты. В ней оказались участники всех наиболее громких революционных процессов того времени. И в этих условиях среди виднейших революционеров 70-х годов Мышкин, сам того не желая, выделялся как крупный деятель, имевший значительное влияние на других заключенных. В качестве одной из наиболее характерных черт Мышкина, как отмечали и его товарищи по заключению, была исключительная чуткость к окружающим. Так, заметив хандру одного из заключенных, Мышкин немедленно постарался сблизиться с ним, постоянно с ним разговаривал и только когда этот заключенный успокоился, Мышкин ослабил к нему свое внимание.

Заключенные широко использовали предоставленные им льготы. Они внимательно следили за происходившими в стране событиями, выписывая в тюрьму газету и даже журналы. Поскольку все 30 заключенных не могли ознакомиться с корреспонденцией все сразу, обычно газету передавали Ковалику и Мышкину, которые для остальных делали по прочитанному ежедневный доклад. При этом Мышкину поручалось делать обозрение о положении в России. Развернувшаяся в это время отчаянная борьба между «Народной волей» – тайной организацией народников-террористов и царским правительством была в центре всеобщего внимания. Разуверившись в возможности организовать крестьянское восстание, народовольцы, надеясь, что убийство императора Александра II вызовет революционный взрыв, предприняли несколько террористических актов. Узники Мценской тюрьмы хорошо были информированы о террористических актах «Народной воли» через посещавшего тюрьму активного народовольца офицера Николая Рогачева – брата содержавшегося вместе с ними Дмитрия Рогачева.

Среди народников-пропагандистов начала 70-х годов, виднейшие представители которых были заключены в Мценскую тюрьму, отношение к террору не было единодушным. Но, отражая общую эволюцию народничества, большинство из них с различными оговорками или одобряло деятельность террористов, или было настроено выжидательно. М.М. Чернавский, приговоренный к каторжным работам за участие в политической демонстрации, вспоминал впоследствии о попытках Мышкина разобраться в происходивших событиях. Называя Чернавского «романтиком» за идеализацию народа, Мышкин говорил, что «народ не хочет знать нас». По словам Чернавского, Мышкин считал, что «народовольцы делают два очень больших, одинаково нужных и одинаково полезных дела: во-первых, они наносят правительству такие тяжелые, такие звонкие удары, что эхо разносится по всему земному шару, во-вторых, сами ложатся костьми за дело народного освобождения»