И. Мышкин – один из блестящей плеяды революционеров 70-х годов - [22]
В этом высказывании Мышкина очень интересно то, что он вовсе не убежден в победе народовольцев и в их способности вызвать революцию. В качестве положительной стороны их действий он отмечал лишь популяризацию революционного дела как результат их борьбы.
В мае 1881 г. относительно свободной жизни в Мценской тюрьме пришел конец, все политические заключенные были отправлены в Восточную Сибирь. Им предстоял длинный путь. Правительство решило перевести их в Карийскую тюрьму Нерчинской каторги. Каторжан везли то по железной дороге, то пересаживали на баржи. От Томска до Иркутска шли этапом целых три месяца. В пути Мышкин, проявив большую находчивость, организовал побег своего товарища Мартыновского. Сам он еще в Мценской тюрьме решил, что включиться снова в революционную деятельность и лучше разобраться с состоянием дел он скорее всего сможет, бежав за границу. Для этого он еще полгода назад начал изучать английский язык.
В сентябре этап прибыл в Иркутск, где по разным причинам он надолго задержался. Заключенных разместили в уже знакомой Мышкину Иркутской тюрьме. Во время пребывания этапа в тюрьме Мышкин вел себя с обычной для него по отношению к своим товарищам чуткостью, всячески опекая слабых. С Иркутской тюрьмой связано последнее открытое революционное выступление Мышкина. Состоялось оно при следующих обстоятельствах. В тюрьме скончался политический заключенный Л. Дмоховский. При отпевании в тюремной церкви тела умершего Мышкин неожиданно вышел вперед из рядов заключенных и заговорил, сначала тихо, потом все сильнее и громче. Начал он с описания горя товарищей, которое причинила им его гибель. Потом Мышкин заговорил о горе матери Дмоховского, когда она узнает о кончине своего сына. Затем он завел речь о насилиях царского правительства, томящего в тюрьмах лучших сыновей русского народа и погубившего Дмоховского. Чувствуя, что его сейчас прервут, Мышкин быстро закончил речь следующими словами: «На почве, удобренной кровью таких борцов, как ты, дорогой товарищ, расцветет дерево русской свободы!» Растерявшиеся было надзиратели бросились к Мышкину. Проводивший отпевание священник сразу же показал свое лицо верного слуги царских властей. Несмотря на свой священнический сан, он грубо закричал, стараясь перебить Мышкина: «Врешь, не расцветет!»>75
По этому делу было немедленно начато следствие. В феврале 1882 г. за произнесение при отпевании в церкви «речи противоправительственного содержания» Иркутский губернский суд приговорил Мышкина дополнительно к 15 годам каторжных работ «с содержанием в разряде испытуемых 8 лет»>76.
Из Иркутска Мышкина и его товарищей повезли на Кару на почтовых лошадях. Вскоре они прибыли в Карийскую политическую тюрьму Нерчинского округа, через которую уже прошел ряд виднейших революционеров того времени. В момент прибытия «централистов» на место нового заключения на Карийской каторге сложилось весьма своеобразное положение. Многолетней упорной борьбой заключенные добились смягчения режима. Представители тюремной администрации посещали тюрьму только во время утренней и вечерней поверки. Однако единодушия среди заключенных не было. Все они резко делились на два лагеря: осужденных на длительные сроки, большинство из которых готовило побег, и тех, кто собирался отбывать свой срок. Положение усугубило убийство одного из заключенных, нечаевца Успенского, по необоснованному подозрению в доносе начальству.
Своей первой задачей «централисты» поставили объединить всех заключенных в один сплоченный коллектив. После переговоров с каторжанами была созвана общая сходка и создан особый орган, который должен был впредь разрешать все недоразумения. Специальной комиссии, в состав которой был избран и Мышкин, было поручено разобрать дело Успенского. Комиссия провела расследование и признала Успенского невиновным.
Все эти меры дали свои результаты, и жизнь в тюрьме стала быстро налаживаться.
Как уже отмечалось раньше, значительная часть заключенных долгое время вынашивала план побега из тюрьмы. Из тюрьмы даже велся подкоп, но, так как грунт был болотистый, дело шло очень плохо и окончания работ нельзя было ожидать в скором времени. Ознакомившись с состоянием дела, Мышкин вскоре перестал верить в его осуществление. Изучив все тюремные распорядки и особенности тюрьмы, он быстро пришел к выводу, что побег возможен только из здания тюремной мастерской, которая была расположена вне тюремной ограды. Днем каторжан водили туда на работу под конвоем. Мышкин скоро учел, что строгого счета заключенных, работающих в мастерской, не ведется и если удастся остаться в ней на ночь, то будет несложно выбраться на волю. Своим планом Мышкин поделился с товарищами и получил их одобрение. В связи с тем что массовый побег этим путем провести было невозможно, признали целесообразным в первую очередь организовать побег Мышкину. При обсуждении кандидатуры Мышкина, как свидетельствуют воспоминания участников, было признано, что он представляет собой тип «деятеля, популярного в революционном мире, энергичного, и человека, который от раз намеченной цели не уклонится в сторону»
