И мы солдаты... - [79]

— Глупый ты, глупый! Я же хотел только напугать тебя, чтобы ты ушел своей дорогой. В воздух выстрелил. Эх-хе-хей, на ребенка нападаешь… — Дед погладил шкуру и продолжал говорить сам с собой: — Эх-хе-хей, дурные люди… Собаки Гитлера… А может, и медведя они же загнали в болото?..

Дед подошел к ульям на поляне, улыбнулся, наблюдая за пчелами, вынул из кармана трубку. Насыпал в нее мелко нарезанную махорку, сунул трубку в рот. Затем он достал огниво и раскурил свою трубочку. Изо рта повалил дым, как из печной трубы.

— Когда огонь под носом — жить веселее, горе будто проходит. Эх-хе-хей, дурные люди… Собаки Гитлера… Если бы не они, то сидел бы дома, не возился бы здесь с огнивом. Оставили без дома. Без семьи…

Старик погрелся на солнышке, но не вытерпел, снова заглянул в землянку:

— Эх-хе-хей, спит, устал, видно, парень. Медведя испугался, конечно. Ребенок, совсем ребенок. Точь-в-точь мой внук… убили тебя ироды… Собаки Гитлера…

…Дед кряхтя принес воды из родника, налил ее в котел. Положил в печку сушняк и зажег. Дрова быстро загорелись. «Чем же накормить парнишку?» — думал он.

— Травяной суп… медвежатина… — бормотал про себя. Потом вдруг заскучал. Уронил голову на грудь, сел на колени у костра и засмотрелся на пламя.

В землянке кто-то чихнул. Старик, будто очнулся ото сна, резко поднял голову. Парнишка проснулся! Стоит, трет кулаками глаза, озирается вокруг.

— Внучек, здесь я! — неожиданно для себя позвал его старик, выпрямившись.

Мальчик, услышав голос, испугался. Отступил назад.

— Внучек, медведя нет уже. Не бойся, — успокоил его старик.

Араслан наконец сообразил, где он находится, и подошел к костру. Поздоровался с хозяином землянки.

— Ну, как, выспался? Какие сны приснились? Эх-хе-хей! Откуда ты? Как тебя зовут?

Араслан назвался, узнал и имя деда: Денис Гордеевич. О партизанах, конечно, ничего не сказал, но не скрыл, что заблудился из-за того, что пошел искать мальчишку, сбежавшего от немцев.

Хозяин землянки разволновался:

— Так вот бродите вы, живые. Эх-хе-хей, дурные люди… Собаки Гитлера… И детям не дают покоя. Моего внука расстреляли из автомата.

Старик заплакал. Араслан не нашел слов, чтобы успокоить его. Да и есть ли такие слова!

— И меня избили до потери сознания. Не помню, сколько я лежал в избе. Ночью пришел в себя, выпил воды и побрел из дома. В лесу нашел вот приют. Эх-хе-хей, дурные люди… Собаки Гитлера…

— Денис Гордеевич, пошли со мной.

— Куда?

— К партизанам.

— Ты разве оттуда?

Араслан понял, что ляпнул глупость, и замолчал.

— Арасланом тебя зовут? — переспросил Денис Гордеевич. — Что за имя такое? Не русское имя, украинское… белорусское… Я что-то такого и не слыхал…

— Чуваш я. Чуваш, — сказал Араслан, видя, как задумался старик.

— Удивительно, чуваши живут на Волге. Как же ты, такой маленький, попал сюда?..

Араслан не спеша начал рассказывать. Денис Гордеевич слушал его, даже забыв о трубке, потом вздохнул и замотал головой.

— Эта война куда только не разбросала людей. Эх-хе-хей, дурные люди… Собаки Гитлера… Не бойся, Араслан, несколько дней тому назад я был в городе. Наши гонят, говорят, собак Гитлера. Не беспокойся, и нас освободят… Подожди-ка, подожди, я же хотел суп сварить… Сейчас…

Денис Гордеевич с Арасланом вынесли из землянки мясо, траву, соль. Вода в котле почти уже выкипела, поэтому пришлось снова добавлять.

— Картошки нет, — сокрушался Денис Гордеевич. — Ну, ничего, обойдемся. На один раз сойдет.

Похлопал мальчика по спине:

— Вкусно получится. Я же лесник. Всю жизнь прожил в лесу. Кордон был рядом с нашей деревней. На опушке. Ее немцы сожгли.

— Денис Гордеевич, вам же трудно жить здесь одному? Пойдемте вместе со мной.

— Куда?

— Говорю же, что к партизанам.

— Старый я. Не быть мне уже партизаном. Когда освободят родной хутор, туда и вернусь. Пока мне нельзя. Там немцы. Кто-то выдал, что мой сын и сноха сражаются на фронте, оба коммунисты.

— В партизанском отряде и для стариков найдется работа, — не унимался Араслан.

— Нет, сынок, нет. Возвращайся один, Я тебя провожу. А что ты оттуда, я чувствовал…

— Неужели, дедушка?

Денис Гордеевич усмехнулся:

— Плохо ты знаешь еще лес. Подожди-ка, подожди. У меня план есть, сам делал. Вот только припомню, куда сунул. Ну, да найдется, — успокоил он Араслана. — Быстро забываю в последнее время. Кто в молодости думал, что так случится?

Когда суп сварился, Денис Гордеевич пошел в землянку за чашками и ложками. Чашку он нашел, а ложек не было. Куда он их положил, тоже не смог вспомнить, но зато нашлись маленькие черпаки.

От горячего супа силы у обоих прибавились. Медвежатина была выше всяких похвал, а напоследок Денис Гордеевич поставил перед мальчиком берестяную кадушечку меда:

— Это своим отнеси. От меня в подарок. Простуду лечит, нервы успокаивает.

— У партизан нервы железные! — сказал Араслан.

Денис Гордеевич хитро прищурился:

— Видел я, какие у партизан нервы! От медведя в беспамятство впадают!

— Ну, дедушка! — вспыхнул Араслан. — Вы уж никому не рассказывайте — засмеют меня!

— Кому же мне рассказывать? Пням трухлявым да кочкам болотным! Будь спокоен, Араслан. А теперь с богом, в путь. Карту найду, на тропинку выведу.