И мы солдаты... - [78]

Когда машина скрылась из глаз, Араслан вышел из своего укрытия и помчался туда, где скрылся беглец. Он громко кричал, звал его, но лес молчал.

Араслан перешел шоссе и побрел по дороге, ведущей к хутору.

В хуторе пока спокойно. Фашисты не появлялись. Хуторяне встретили Араслана радушно: они привыкли к нищему-сироте, охотно делились с ним скудными запасами.

Мальчик чувствовал, что некоторые догадываются, откуда Араслан, но виду не показывают, только особенно ласково обращаются с оборвышем.

От хутора к лагерю фрунзенцев — рукой подать, и Араслан благополучно прибыл с пакетом, когда солнце стояло в зените.

Он вручил командиру пакет Дяди Коли и присел отдохнуть.

Фрунзенцы не сразу отпустили связного — угостили вкусным обедом. Оказывается, вчера напали на немецкий обоз, там и раздобыли продовольствие.

Уже темнело, когда Араслан отправился в обратный путь. Одна мысль не покидала его: что случилось с беглецом? Почему он не откликнулся? Испугался? А может, ранен или погиб? А может, лежит где-нибудь и обливается кровью?

Что делать? Искать! Ведь задание командира связной Шалфеев выполнил. Просто в отряд он пойдет другой дорогой, по следу беглеца.

По глухой тропинке в лесу Араслан шел и насвистывал с детства знакомую песенку, надеясь, что, если тот, кого он ищет, рядом, услышит его и отзовется.

Но кругом было спокойно и тихо. Только ветки хрустели под ногами и шуршали прошлогодние листья.

— А-у-у! — кричал Араслан. — А-у-у!

Эхо отзывалось далеко в лесу, а лес по-прежнему строго хранил свои тайны. Неожиданно появился овраг, поляна… Места здесь уже были незнакомые, глухие и поэтому опасные.

Араслан понял, что заблудился.

— А-у-у!

Даже голова закружилась. Араслан сел на пень передохнуть, соображал, в какой стороне может быть расположен отряд.

В общем-то надо идти на восток, но петляющие тропинки, овраги, перелески закружили, дезориентировали его. Араслан побежал обратно и у развилки свернул влево. Авось этот путь окажется удачливей? В самом деле, тропинка привела его на маленькую, залитую лунным светом полянку. Посреди полянки возвышалась копна сена. Араслан в изнеможении плюхнулся на сухую траву, поглубже зарылся в сено и заснул.

Когда он проснулся, солнце уже поднялось высоко. Хотелось есть и пить, в горле пересохло. Араслан выбрался из копны, потянулся, но физзарядку делать не стал — ноги гудели после вчерашнего, да и руки затекли и болтались, как плети. А ведь в лагере каждый день физзарядка, да какая. Попробуй кто-нибудь поленись — командир сразу заметит и так пристыдит виновного, что в следующий раз он первым побежит на разминку. Партизан тот же боец — всегда должен быть в форме! Итак, прежде всего надо осмотреться — оценить обстановку, как говорит Дядя Коля.

Кругом никого, только лес шумит. Неожиданно поднялся ветер, с запада поползли тяжелые тучи. Редкие, крупные капли дождя упали на землю. И вдруг дождь полил как из ведра. Сразу потемнело. Небо расколола яркая молния. Загремел гром. Араслан опять зарылся в копну.

Снова блеснула молния и ударила где-то рядом. Мальчик руками закрыл уши, высунул голову наружу и огляделся. Пылало старое дерево. Высоко к небу поднимался удушливый черный дым. Потом дерево рухнуло на землю, задев вершиной копну. Оранжевые змейки побежали по влажной траве.

Араслан выскочил из убежища и бросился в чащу. Долго бежал он, не оглядываясь. Сердце стучало так, будто хотело вырваться из груди.

Дождь перестал так же неожиданно, как и начался. Солнце вырвалось из плена тяжелых туч, сразу стало светло и совсем не страшно. Под ногами замелькали красные капли костяники, вымытые дождем. Ягода попадалась все чаще и чаще.

Скоро деревья поредели, тропинка побежала между кустарниками и опять привела в болото. Араслан снял лапти. Хорошо шлепать по мху. Но вот захлюпала вода, и нога провалилась в топь, будто кто-то дернул ее изо всей силы!

Араслан выпустил из рук лапти и схватился за бревно, обросшее мхом, старался подтянуться, вырвать ногу из вонючей трясины. Это ему удалось, он лег на бревно и, гребя обеими руками, поплыл к сухому месту.

Араслан вылез, разделся, кое-как обтерся травой и удобно устроился на солнышке. Нищенские отрепья развесил на ветках.

Вдруг совсем близко раздался выстрел, потом еще один… Из чащи на полянку выскочил огромный бурый медведь.

— Мама! — закричал храбрый партизан, вскочил и бросился наутек, но споткнулся о пень и рухнул, потеряв сознание.

Медведь свалился рядом.

12

— Вставай, вставай. Хватит спать, — чья-то заскорузлая рука гладит по голове Араслана. Старый дед сидит на кровати и ласково смотрит на мальчика.

Кто он? Откуда?

— Вставай, сынок, вставай. Ты точь-в-точь похож на моего внука. Такой же был кудрявый… Эх-хе-хей, дурные люди… Собаки Гитлера…

Араслан не слышит слов старика, он спит.

— Ну, ладно, устал, видать, здорово. Испугался сильно, наверное. Молод еще, молод. Как же ты в болото-то попал! Нет, не от хорошей жизни ты пошел в дремучий лес. Эх-хе-хей, дурные люди… Собаки Гитлера…

Дед, покашливая, выходит во двор. Там на двух жердях висит медвежья шкура. Вытирая глаза концом рукава, дед задумался.

Около года живет он в землянке. За это время не встречал здесь медведя. Откуда же он забрел сюда? Кругом болота, и землянка на острове среди болот. Кто же поранил медведя? Может, за ним гонялись собаки Гитлера? У деда живут три семьи пчел. Один улей сразу же разорил медведь, как только появился в этих краях. Когда напал на второй улей, дед не выдержал, снял со стены ружье и выстрелил в воздух, чтобы хромой сладкоежка заковылял своей дорогой. А медведь, кем-то обозленный, раненный, запомнил, видать, запах пороха и вот напал на мальчика. Ладно, глаза у деда еще острые. Хоть и старый, а стрелок хороший. В молодости птиц сбивал на лету. А теперь уж куда ему! За восемьдесят перевалило.