«И дольше века длится век…» - [328]

И сон тогда скорее приходил,

и нам рассвет казался очень скорым.

…Прибытково своё так я любил —

впервые вовсе не хотелось в школу!

Воздушный змей взлетал под облака.

Его мы очень прочно мастерили!

Так мы напротив хвойного леска

легко и очень дружелюбно жили!

Топили печь, ходили по грибы,

и я внимал причудливым рассказам.

В рассказах этих – отблески судьбы.

Я им навек пером своим обязан!

В то время на киноэкранах шли

воистину отличные картины.

Отцовские рассказы помогли

мне их во всей красе постигнуть.

Меня рассказы эти увлекли.

Мне этот лес казался кинозалом.

Так дни неторопливые текли.

Я к этим дням испытываю зависть.

Непрост о содержании рассказ.

В нём проявлялись чёрточки учёбы.

Их повторить я не смогу сейчас,

но знаю, что они – высокой пробы.

Когда я те же фильмы посмотрел

уже другой, во времена другие,

то многое знакомым находил —

ведь мы картины эти проходили!

Италии народные черты…

А хэппиэндов нету и в помине!

Великое искусство красоты

поведать смело о земле и мире!

И «Адские водители»[184] неслись,

и «Машинист»[185] во снах своих вёл поезд,

и слово «Крыша»[186] означало «Жизнь»…

Мы ждали «Неоконченную повесть»[187].

Ленфильмовский бесхитростный сюжет

о том, как можно исцелить любовью.

Ах, фильмы этих давних детских лет!

Вы в жизни наравне с судьбою!

«Фальшивая монета»[188] вяжет нить,

ткёт полотно египетского фильма.

«Борьба в долине»[189] может победить,

но зло опять всесильно и обильно.

Не так ли в жизни наших ранних лет?..

И до меня доходят гроз раскаты.

Мне скоро будет целых десять лет.

Я жду в июле красный день тридцатый.

Отец уже нам предлагает план:

сперва подъём, вручение подарков,

потом грибы.

В лесу в такую рань

несёт мне праздник радужная арка.

Дождь налетел и всё вокруг намыл.

И мир сияет нежными цветами.

По сторонам восторженно глядим.

Вернёмся ли в такой-то день с грибами?

…Вновь за рассказом следует рассказ

о том, какие радуги и грозы.

Мне салютует громовой раскат,

и в нём союз поэзии и прозы!

Ну, а потом – торжественный обед:

и суп грибной, и славное жаркое,

домашний торт и горсточка конфет

и всё, конечно, вкусное такое!

В простых стаканах красный лимонад,

крем-соды вкус неповторимый.

А тут, глядишь, и праздничный закат

встал, посиял, угас непоправимо.

И снова керосиновый уют,

и сказки «Чиполлино» окончанье.

Чай соберёт опять родню мою.

И весело, и всё ж – чуть-чуть прощально!

Наш славный быт свободен от невзгод —

впервые он совсем не коммунальный!

Да вот грядёт учебный новый год,

а значит – и с времянкой час прощальный.

Лишь горожанин до мозга костей,

от тесноты оглохший и ослепший,

с младых ногтей возросший в тесноте,

поймёт страданья наши неутешные.

Опять вернуться в эту толчею,

где боком не пройти меж раскладушек!

В квартиру довоенную свою

отцу вернуться за вещами нужно.

Грядёт его в столицу переезд.

До холодов он поживёт в Прибытково.

Ему, он говорит, не надоест:

как летописец будет здесь в обители.

Пригрохотал знакомый грузовик.

Мотор горячий, пахнущий бензином.

А утром я огромный боровик

сумел найти – на целую корзину!

Придётся так его и повезти.

Разделывать его мы не успели.

И вновь грузовичок затарахтит.

Мы на тюки и чемоданы сели.

Мы проезжали мимо «Москвича»,

который прикурнул у переезда.

И я себя в поэме повстречал

лет через тридцать

и на том же месте.

Какой-то парень в синеньком плаще

махнул рукой – на встречи и прощанья.

…А мой отец, как Нестор, при свече

забудет за работой все печали.

И я с годами так же научусь

склоняться молча над листом бумажным

и радость забывать – не только грусть,

и всё опять переживать бесстрашно!

С тех пор минует два десятка лет.

Давно москвич и Подмосковья житель,

отец вечерний повстречает свет.

В Абрамцево теперь его обитель.

Какая там времянка! Боже мой!

Такого сруба не видал нигде я!

А дух какой – сосновый, избяной!

А интерьеры дубом все отделаны.

Хозяин прежний славно токарил.

Ушёл в работу он, уйдя в отставку.

Посёлок этот генеральским был.

О нём сказать я должен по порядку.

Когда прошла военная гроза,

героям небывалой в мире сечи

Главком участки выдать приказал

в награду за служение Отечеству.

Абрамцево прекрасно подошло

для выполненья этого приказа:

не город, не посёлок, не село,

ни то, ни сё и тут же вместе – сразу!

Большой надел, высокие места

и от столицы ехать меньше часа.

Поблизости такая красота!

Ну, чем, скажи, на старости не счастье!

Но долго здесь героям не жилось.

На скоростях таких опасен тормоз!

Лишь двадцать окон по весне зажглось,

когда сюда меня доставил поезд.

– А дети, внуки? – удивитесь вы.

Бывают редко. Тут не разгуляться!

Хотя, конечно, близко от Москвы,

но негде погулять, поразвлекаться.

А на участках сиднем не сидеть!

Они ещё в такой не впали возраст.

Здесь только старикам одним стареть.

Их век продлят и тишина, и воздух.

Музей, музей! Ну, побываешь раз,

по парку прогуляешься однажды.

Вот для творцов прекрасного

здесь рай

и неумолчна музыка в пейзаже!

А тем, кто проживает просто так,

действительно бывает скучновато.

Когда глаза мозолит красота,

то красота совсем не виновата!

Живи и слушай песни тишины,

любуйся на рассветы и закаты.

И развлеченья вовсе не нужны,

когда мы думой пламенной объяты.

Отец встаёт давно уж не с зарёй,

Но вот когда идёт сеанс заката,

он всё не возвращается домой