И будет рыдать земля. Как у индейцев отняли Америку - [34]

Документ, который Хендерсон вручил вождям 21 октября, являл собой многословное ручательство в вечном мире и согласии между индейцами и белыми, обещавшее индейцам дома, сельскохозяйственный инвентарь и школы – все то, от чего они отказывались на переговорах. Их загоняли в клетку. Команчам и кайова предлагали для совместного обитания кусок Индейской территории площадью 11 735 кв. км, занимающий юго-западную половину современной Оклахомы. Земля была хорошей и располагалась в традиционных владениях команчей, но это были лишь жалкие крохи Команчерии времен ее расцвета. За все эти ненавистные им блага индейцы должны были «прекратить препятствовать» строительству фортов и железных дорог на своей территории и не нападать на проезжающих. В конце концов индейцы поддались не на увещевания Хендерсона, а на подарки, громоздящиеся в фургонах, которые были расставлены на виду за пределами площадки совета. Довольно молоть языком, сказал Бьющая Птица, пусть уже раздают подарки, а бумагу белым они подпишут. Бьющая Птица, Десять Медведей и шестнадцать других вождей команчей и кайова нацарапали кресты на договоре.

В какой мере индейцы осознавали смысл соглашения, сказать невозможно. По мнению Генри Мортона Стэнли, они понятия не имели, под чем подписываются. Соглашение начиналось словами «отныне и впредь», что на деле, как заметил Стэнли, означало «пока белым не станет тесно на своей земле и не понадобится новая». Разумеется, никто из разбирающихся в традициях индейцев не ждал, что они вот так запросто откажутся от своего образа жизни[102].

К вечеру над площадкой переговоров начали сгущаться тучи, задул сильный ветер, по палаткам и типи забарабанили холодные капли. Из сплошной стены ливня возникли Черный Котел и три шайеннских вождя – настроенный на мир с белыми вождь Маленькая Накидка сообщил от лица племенного совета, что его народу нужно еще четыре-пять ночей, чтобы завершить церемонию Обновления Священных Магических Стрел. Тейлор согласился подождать четыре дня и ни днем больше.

Условленный срок миновал, однако комиссия не уезжала. Часть команчей и кайова покинули лагерь, но воинские сообщества остались, чтобы помочь кавалеристам 7-го полка защитить комиссию от шайеннов, если те прибудут. Возмущенный неявкой шайеннов вождь арапахо Маленький Ворон клял их за вероломство, пока не утомил комиссию своим брюзжанием. Он добивался места в резервации рядом с Форт-Лайоном, чтобы любым способом убраться подальше от шайеннов, которые, по его словам, вечно втягивали арапахо в войну. Участник комиссии Тейлор отметил Маленького Ворона как «благороднейшее создание Господа – честного человека», но больше его вниманием не удостаивал. Петля сжималась, союзы племен распадались.

Утром 27 октября индейские глашатаи возвестили, что шайенны на подходе. Черный Котел предупредил комиссию, что воины будут стрелять на скаку, но пугаться не нужно, это традиционное дружеское приветствие у шайеннов. Тем не менее полагаться на случай комиссия не рискнула. Солдаты выстроились перед палатками, взяв винтовки наизготовку. Отряд команчей, вооруженных копьями, встал на страже у палатки совета. Маленький Ворон и Сатанта тоже собрали своих воинов на подмогу солдатам: вдруг все же придется защищать комиссию. Черный Котел тем временем, сам не вполне доверяя собственным словам, поскакал галопом навстречу своим соплеменникам. Генерал Харни вышел в парадной форме на ближний берег Медисин-Лодж-Крик и застыл в ожидании. За его спиной столпились другие члены комиссии.

В полдень появились шайенны. Они ехали по берегу реки длинной стройной колонной по четыре всадника. Напротив лагеря воины развернулись в четыре шеренги. Протрубил горн, и первая шеренга пришпорила коней – подняв тучу брызг, они проскакали через реку прямо на комиссию, крича и стреляя в воздух из пистолетов. В нескольких шагах от генерала Харви индейцы натянули поводья, осадив своих лошадей так, что те присели на задние ноги. Спешившись, воины обступили членов комиссии и со смехом принялись пожимать всем руки. Следом за первой шеренгой то же самое проделали и остальные[103].

Собрание 28 октября 1867 г. прошло быстро. Сенатор Хендерсон извинился за «трагическую ошибку» армии, уничтожившей селения на Пони-Форк, и предложил шайеннам совместное с кайова и команчами право на охоту, повторив то же, что прежде втолковывал подписавшим договор племенам: белых много, индейцев мало, поголовье бизонов сокращается, равнины заселяют белые. Так что с выбором резервации нужно поторопиться, убеждал шайеннов Хендерсон, земледелие – их единственная надежда. Шайенны дали сенатору от Миссури тот же ответ, что и команчи с кайова поначалу: никакие милости от белых им не нужны.

От лица шайеннов речь держал высокий статный вождь совета по имени Бизонья Лепешка. Еще раз заявив, что шайенны считают западный Канзас своим, он продолжил: «Вам кажется, что вы много для нас делаете, раздавая эти ваши подарки, но, даже если вы осыплете нас ими с ног до головы, мы предпочтем свою жизнь. Вы дарите нам подарки и забираете нашу землю, это ведет к войне. Я все сказал»