Хроники Мизии - [7]

Корднак с трудом поднял трясущуюся руку и вытер пот со лба. Руки плохо слушались его. Правая бессильно разжалась, и меч зазвенел об пол. Он ничего не мог с собой поделать. Его трясло, как кленовый лист в бурю. Лишь одна мысль оказалась спасительной. Как там Ирминар? Если погиб он, то уже окончательно погибло все. Корднак начал вставать с ложа. Ватные ноги подгибались, ему приходилось хвататься за первые попавшиеся предметы, чтобы не упасть. Но все-таки он довольно быстро пришел в норму. Терять время на борьбу с собой было некогда. Он выбежал наружу.

Так, часовые мертвы. Четверо справа у костра — тоже. Один лежит в огне и вовсю дымится. На дороге ему попадались трупы. Но вот прочь метнулась напуганная женская тень. Это явно кто-то из жителей города. Их не тронули.

Предводитель сейчас был в крепостной башне у Восточных ворот. На неверных ногах Корднак побежал туда.

— Стой! — Раздался громкий голос.

Корднак оглянулся и увидел предводителя, который разглядывал его с не меньшим удивлением. Поедая друг друга взглядами, словно не виделись двадцать лет, но за это время не забыли друг о друге, они медленно пошли навстречу.

— Ты жив? — Хрипло спросил Корднак.

— Да. И ты, я вижу, тоже.

— Ты видел кого-нибудь…

— Нет, живых — никого. Всех наших перебили.

— Может, гарнизоны у других ворот?..

— Нет. Надо уходить, Корт. Пока местные не разобрались. Берем лошадей и валим отсюда. Быстрее.

— Но кто это? — Спросил Корднак на бегу.

— Давай, давай. Выводи коней, я открою ворота.

«Двадцать третьего сентября двухсот шестидесятого года предводитель восстания Ирминар Шепелявый и его старший полковник Корднак сбежали из захваченного ими города, бросив там свою мертвую армию».

Глава 5

Кони медленно двигались по горной тропе. Ирминар сказал, что знает один малоизвестный перевал, довольно опасный и непроходимый для всадников, но для двух беглецов, спасающихся от гнева короля, вполне пригодный.

— Так кто все-таки это был? — Спросил Корднак. — У меня такое чувство, что ты знаешь.

— Конечно, знаю. Это дракон. Странно, что ты не догадался. Как ты думаешь, зачем ему четыре головы?

Корднак покачал головой.

— Я никогда не предполагал, что это возможно вот так.

— Дракон ходит среди людей в людском обличье. У него четыре головы и в миру он предстает в виде четырех человек. Четырех мужчин. И, в образе человека, он также неуязвим и непобедим, как и будучи огромным летающим змеем. Разницы совершенно никакой. Для его врагов, я имею в виду. Передохнем.

Они спешились. Здесь тропа шла по карнизу, с края которого в неясном утреннем свете была далеко видна долина Хмурого озера. Сейчас над Хмурым озером хмурилось небо. Осенние морщины избороздили его, как лицо старого мага в момент пессимистического предсказания.

Ирминар сел на землю и стал смотреть вниз. Корднак привязал лошадей и остановился над ним. Они некоторое время молчали.

— Почему мы живы? — Спросил, наконец, полковник.

Ирминар посмотрел на него. Потом отвел глаза.

— Мне непонятно, почему ты жив.

— Как это?

Ирминар стал чертить загогулины кинжалом по земле.

— Наш поход был обречен. Я знал это с самого начала. Но не мог же я сказать об этом хоть кому-то? Даже тебе. Хотя собственно, я не смог бы об этом сказать, даже если бы захотел, потому что это было очевидно. Это как если бы мы все с бравыми криками шли прыгать с обрыва в жерло вулкана, а я бы всех предупредил, что мы там сгорим. Ясно, что сгорим, а зачем тогда идем? А если уж идем, то — зачем предупреждать?

Корднак тоже сел на землю, скрестив ноги.

— Ладно, будем считать, что ты ловко оправдался. Ты имел в виду дракона, когда говорил про вулкан?

— Конечно! У нас был шанс сохранить армию. Но этот шанс состоял не в том, что мы сможем убить дракона, если он нападет на нас, а в том, что дракон не захочет на нас нападать. Так бывает. И дело здесь вовсе не чьих-то мыслях, которые он слышит или не слышит. Причем тут вообще мысли, если у него есть глаза, которые прекрасно видят! Дракон не раб своих неполноценных органов чувств и недалекого разума. Он очень умен и хозяин своим действиям. Наши жизни зависели от его желания. Но всегда ли у него возникает желание защищать короля? Нет! Я читал хроники. В них описывались несколько восстаний, таких же, как наше. Описывались так же правдиво, как это делает старина Бэрил. Их никто не читает. Именно по этой причине. Но там изложены странные вещи. Все они были подавлены. Большинство — быстро и жестоко, но разными способами. В одних случаях вставал на защиту королевской персоны дракон. Для восставших — это была быстрая и легкая смерть в огне. В других — отдуваться приходилось дружине. В этом случае разворачивалась настоящая война. Горели города, лилась кровь верных королевских подданных. Но дракон оставался глух к этому. Почему?

— Не было приказа?

— Ой, ли? Однажды ополчение дошло до самой столицы, оставив за собой выжженную землю от самых соляных копей. Неделю повстанцы лезли на стены, и их поливали кипящей смолой. Ты думаешь, не было паники во дворце? Не было отчаянных просьб и истерических требований дракону вмешаться? Я думаю, дело в другом. Возможно, дракон сам решает, что ему делать. И власть короля над ним не настолько беспрекословна, как все думают. И тут очень важно понять, в каких случаях эта летающая скотина не вмешивается.