Хроники Мизии - [20]

— Ну, может, он когда-то солгал, и до сих пор помнит об этом и мучается?

Пайд посмотрел на мастера так, словно эта идея ему понравилась.

— Да. Возможно, это так. Как бы я хотел, чтобы Бэрил оказался обычным сумасшедшим стариком. А то, что он знает правду — это просто любовь и высокое мастерство.

Я видел своими глазами и говорил с одним доктором. Он слепец, ничего не видит от рождения, его по улице водит мальчик. Так вот, едва я вошел, как он заявил, что у меня признаки жирового перерождения печени, и мне надо меньше пить, песок в правой почечной лоханке, и что мне надо лучше питаться, — Пайд похлопал себя по худому животу, — А также делать гимнастику для разработки тазобедренных суставов… А еще эта девушка, швея, она пришила своему мужу оторванную ногу. И он ходит! Не бегает, конечно, но передвигается вполне сносно… А мальчик-рыбак. Он ловит рыбу в Серой голыми руками. Представляете? Ныряет, плавает на глубине и ловит ее голыми руками! Таскает синих карпов. Его отец разбогател. Это все мастера. И мастерство с точки зрения обычного смертного — попросту волшебство и никак не менее. А вы, магистр? Вы, ведь, тоже мастер своего дела! Правда, вас втиснули в мундир, потому что вы слабы, обложили уложениями и расписали ваши обязанности… О чем это я?

— Вы сказали, что боитесь Бэрила.

— Боюсь? Не знаю. Да. Можно, наверное, и так сказать. Но, вот, это уже, мой друг — наверное, самый настоящий болезненный навязчивый страх!

— Ну, зачем вы так! Власть имущие всегда боятся непокорных. Которые не боятся их самих. Этот страх объясним, оправдан, и в нем нет ничего стыдного. Но если вы спросите меня, опасен ли Бэрил, то я соглашусь с вами — вряд ли он опасен.

— Как обожают выражаться наши мудрые физики, он «потенциально» опасен. Хотя, опять же, вы, мой друг, разве потенциально не опасны?

— О! Про меня можно сказать, наверное, так: я очень потенциально очень опасен.

Советник и магистр в унисон захихикали.

Корднак лежал на столе, обнявшись с кружкой, гонял от одного кулака к другому и глядел в пространство. В Таверне было многолюдно, но за его столом кроме него самого никого не было. Корднак ждал уже третью неделю, и начинал терять терпение, что заметно отражалось на доброседечии его взгляда. Куда идти и где искать своего друга он не знал. Ирминар не сказал ни слова, поганец, неподкупный! Корднак пил третий день, и уже четыре дня не появлялся на месте встречи, у моста через ручей Жалобный. Сейчас он пытался решить проблему, почему в зале так много углов, хотя они все прямые. Он пытался считать их, но сбивался на шестом. Потом ему пришла мысль выйти и посчитать углы снаружи, может это окажется проще, кроме того, ему надоело лежать тут бревном.

Поглядев вправо, он обнаружил рядом какого-то старика, с пегой бородой. Старик оглядывал зал, потом посмотрел на Корднака.

— Здравствуй, солдат. — Произнес он.

— Привет, отец. — Ответил Корднак.

— Я присяду? Ноги не держат. Хожу много.

— Умгу. — Корднак неожиданно сел прямо, и даже взгляд его оказался вполне трезвым, разве что чересчур пристальным. — Сколько сыновей ты похоронил на войне, отец? — Спросил он.

— Нисколько. У меня только дочки. Одна умерла при родах, вторую забил насмерть муж-куритель дур-травы, третья полюбилась управляющему, родила от него двух детей и утопила их, потому что иначе он бы ее бросил…

— А, черт! Что за чушь ты несешь! Давно это все придумал?

— Нет. Только когда увидел твою кислую физиономию… Сколько тебе лет, сорок?

— Тридцать семь.

— И все воюешь?

— Я… м-м-м… Нет. Меня… ждет дома одна, очень милая женщина… — Корднак зверски нахмурился и потер лоб, — Как же ее зовут?..

— Ладно, это не мое дело, что ты гробишь себя впустую. Мне важно другое. У тебя глаз наметанный, это сразу видно. Ты не замечал тут одного подозрительного типа. Он тоже солдат, должен крутиться неподалеку от моста через Жалобный. Но его там нет. Не знаешь, что с ним? Может, ушел?

Хмель вылетел из Корднака, как непрошенный котенок из окна.

— Ты кто такой? — Спокойно спросил он.

Старик захихикал.

— Я, сын мой, знаю много способов одолеть угар, и страх далеко не самое слабое лекарство. В особенности страх за свою шкуру!

— Я задал тебе вопрос. — В руке Корднака под столом уже был нож. Глаза обшаривали шумное заведение в поисках невеселых сосредоточенных взглядов.

— Меня зовут Тутвой. Я дядя Ирминара. У меня от него послание для тебя. Ты покинул свой пост. Нехорошо.

— Пошли.

Они вышли в ночную, полную внезапных неопознанных городских звуков тишь. В пустынном переулке. Ирминаров посланник передал письмо. Корднак вскрыл его. Это был подчерк предводителя, ему ли не знать его. Он быстро пробежал его глазами, сложил и сунул в карман.

— Где ты его видел?

— Все, что тебе надо знать, ты уже прочел. — Сурово ответил старик. Потом повернулся, чтобы уходить, но напоследок все-таки сказал.

— И я ничего не выдумывал насчет своих девочек. — Он опять очень неприятно захихикал и пошел прочь.

Корднака дрожь пробрала от этих звуков. Чертов Ирминаров прихвостень. Все хорошие ребята уже давно в земле лежат, а этот все коптит.

Глава 11

— Эй! — Крикнул Ирминар. — Я могу чем-то помочь?