Хроники Мизии - [18]

Вилци внимал с большим прилежанием. Ясно было, что он будет очень осторожен. Потом вдруг взгляд его стал более внимательным, словно какие-то черты Ирминарова лица показались ему знакомыми и чрезвычайно поразили его.

— Узнаешь меня? — Спросил Ирминар.

— Я… — Вилци нахмурился, пытаясь сообразить, где он видел похожие черты или, может, читал в описании.

— Меня зовут Ирминар Шепелявый. — Сказал предводитель. — Я вовсе не проявляю неосторожность, называя тебе свое имя.

Вилци был предельно серьезен и сосредоточен.

— Я остался один. — Продолжал Ирминар. — У меня нет армии, и шансов добиться успеха войной тоже не осталось. Но я пришел сказать тебе, что ты посягаешь на недозволенное!!!

Брови Вилци взлетели вверх, он так и впился взглядом в лицо предводителя.

— Так ты знаешь об… ущелье Грома?! — Прерывающимся голосом спросил барон. Удивительно, но теперь на его лице не было страха, скорее оно пылало предвкушением, радостью неожиданно подвернувшейся удачи.

— Да, а что?

— Подожди… — Барон потряс в воздухе пальцем. — Старый Вилци не вчера родился, и он кое-что имеет при себе из сокровищницы тайн короны. Ты, наверное, даже не представляешь, насколько ты удачлив, насколько твое дело близко к успеху. Черт возьми! Да, насколько я знаю, ни одно восстание не грозило престолу такой верной сменой короля! Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Не совсем. А точнее совсем не понимаю.

— Почему дракон приходит на помощь дружине не сразу, далеко не сразу, и всегда в разные сроки? Есть тут веская причина? Есть. И старый Вилци знает ее. Все зависит от его пристрастий. Чем более достоин кандидат, с его точки зрения, тем быстрее он освободит его от балласта боготворящей его армии. Оставит его одного против судьбы, дав ему в руки ключ от заветных, но неприступных врат. Он ждет от кандидата какого-то поступка, который убедит его, в пригодности его рук для такой драгоценной ноши. Если таких поступков не предвидится, он сжигает и армию, и предводителя, не оставляя от них даже пепла, только пятно копоти на земле. Но твое восстание было подавленно в самом зародыше. Ты сделал что-то такое, чем, я не побоюсь этого слова, восхитил его! Ты обязан идти дальше!

— Разве я сказал, что не пойду?

— Нет, нет, не говорил, но ты не видишь всей величины препятствия. А я вижу. Ущелье Грома это не просто очень глубокий овраг, и даже не бездонная щель в скалах, это лабиринт. Пройти его можно только если божественным образом повезет (а это вряд ли) или если иметь карту. Кроме того, ущелье охраняется стражами, и это не обычные цепные псы или даже тигры. Их не миновать обычному человеку, так мне было сказано. Ты знал все это?

— Нет.

— Так знай.

— И при всем этом я «обязан идти дальше?». Твоя логика вполне ясна. Но аргументов маловато.

— У меня достанет аргументов! — С жаром воскликнул барон. — Я помогу тебе! Вернее я укажу тебе того, кто сможет помочь. Кто даст путеводную нить в лабиринте, кто поможет договориться со стражами! Старый Вилци много знает! Ведь наши интересы совпадают, Ирминар!

— Неужели?

— Именно.

— Не ты ли — один из самых богатых людей королевства?

— А я хочу быть самым!!! — При этих словах добродушное лицо барона зловеще исказилось. — Я при дворе умелый ловкач, полезный, легкий, забавный… терпеливый! Я хочу, чтобы они все у меня вот где все были!!! — Вилци сжал подагрический костлявый кулак. — Знаешь, кого я имею в виду? Кто поможет тебе? Ты наверняка даже не догадывался об этом возможном союзнике, правда, ведь?

— Для начала скажи, кто он?

— Мохоног. Спящий зверь.

— Что ты про него знаешь?

— Он родня дракону. Возможно не кровная, а… как один павлин другому павлину — сосед по эволюционной ветке.

— Странно. Они совсем не похожи.

— Да… не важно все это! Ну, какое нам дело, кто они друг другу на самом деле!

— А если они друзья?

— Нет, а может, и да, но Мохоног все равно может раскрыть тебе эти тайны, если тебе удастся его разбудить, а это непросто. Они же драконы! Чешуерогие, жабокрылые! У них же нет наших понятий «дружба», «верность». Они верны только какому-то своему долгу. Говорят, Мохоног отвечает на любой вопрос, какой ему зададут. Главное его разбудить.

— А ты знаешь — как?

Барон сокрушенно покачал головой.

— Нет. Не знаю. Я могу тебе дать только вот это. — Вилци активно полез в карман и добыл из него письмо в плотном заклеенном конверте.

— Здесь моя подпись и печать. Король ждет это письмо, потому что там старинный рисунок ныне вымершего белого сокола. Король обещал преподнести его в дар правителю Гаузы. Я собирался отправить его завтра, но отдам тебе, это письмо поможет тебе проникнуть во дворец. Только ты должен торопиться, посол Гаузы прибывает в столицу на праздник Сердца Осени, у тебя не больше семи дней. Видишь?! — Барон ликующе смотрел на Ирминара. — На что я иду, чтобы помочь тебе? Старый Вилци умеет делать крупную ставку. Я верю, что ты не выдашь меня. Не так ли?

— Нет. — Медленно сказал Ирминар, принимая письмо. — Не выдам.

Барон приятно осклабился.

— И ты не забудешь потом старого доброго Вилци?

— О нет. — Ответил Ирминар. — Я тебе припомню.

И ударил барона в сердце.

Илла зажала себе рот, чтобы не закричать, и издавала только задушенный сип. Она обессилено села на кровать, глядя на Ирминара укоризненно и беспомощно. Ирминар подхватил тщедушное баронье тело и без стука опустил его на ковер. Потом он повернулся к ней.