Христос остановился в Эболи - [62]

— Эти слова написаны одним из вас, сыном этого поселка, самой дорогой из моих овечек. Моя бедная проповедь ничего не стоит по сравнению с этими словами. Господь сделал чудо, помог мне найти их здесь. Слушайте: «Приближается рождество, и мои мысли улетают в Гальяно, ко всем друзьям и товарищам, которых я представляю себе собравшимися сейчас в нашей маленькой церкви слушать святую мессу. Здесь мы сражаемся, чтобы нести нашу святую религию не христианским народам, сражаемся, чтобы обратить в истинную веру язычников, чтобы нести мир и вечное блаженство…»

И так далее и тому подобное.

Письмо продолжалось и дальше в том же тоне и заканчивалось приветом всем, и особенно названным по имени, которых было много. Крестьяне с удовольствием слушали африканское послание. Дон Трайелла сделал это письмо отправной точкой для своей проповеди, осторожно касаясь проблем войны и мира.

— Рождество — это праздник мира, а мы воюем; но, как хорошо сказано здесь в письме, эта война — не война, а борьба за мир, за победу святого креста, который только и несет настоящий мир людям… — И так далее. Проповедь заглушалась дьявольским шумом. Дон Луиджино и его мальчики от «Черного личика» перешли к «Джовинецца», а кончив «Джовинецца», опять запели «Черное личико». Увидев, что крестьяне не подпевают ему, что священник продолжает говорить, притворяясь, что не слышит шума, подеста направился к двери, крича: «Прочь отсюда! Церковь осквернена! Фашисты, за мной!» — и в сопровождении балилловцев, авангардистов и кое-кого из друзей вышел и стал ходить вместе со своей свитой вокруг церкви, распевая по очереди «Черное личико» и «Джовинецца». И так продолжалось в течение всей проповеди. Дон Трайелла упорно продолжал говорить; он единственный во всей церкви не обращал внимания на помехи; только у него против обыкновения выступили на страшно бледном лице красные пятна.

— Pax in terra hominibus bonae voluntatis[57], любезные дети мои. Pax in terra — это божественные слова, которые мы должны слушать с особой сосредоточенностью и благоговением в этот год войны. Божественное дитя родилось в этот час, чтобы принести это слово мира. Pax in terra hominibus, и поэтому мы должны очиститься, чтобы почувствовать себя достойными, должны обратиться к своей совести, должны спросить себя, исполняем ли мы свой долг, чтобы с чистым сердцем выслушать слово божие. Но вы злы, вы грешники, вы никогда не ходите в церковь, не исполняете обрядов, поете дурные песни, ругаетесь, не крестите ваших детей, не исповедуетесь, не причащаетесь, не уважаете священнослужителей, не даете богу то, что должны давать, и поэтому мира нет с вами. Pax in terra hominibus. Вы не знаете латыни. Что это значит? Pax in terra hominibus — значит, что теперь, накануне рождества, вы должны, по обычаю, принести козленка в дар вашему пастырю. А вы этого не сделали, потому что вы неверующие; итак, вы люди не bonae voluntatis, нет у вас доброй воли, нет у вас мира, нет над вами и благословения божия. Подумайте же, принесите вашему священнику козленка, заплатите долги за землю, которые остались за вами еще с прошлого года, если хотите, чтобы бог милосердно взирал на вас, простер длани свои над головой вашей, вселил мир в сердца ваши, если хотите, чтобы мир вернулся на землю, чтобы кончилась война, заставляющая вас трепетать за дорогих вам людей, за нашу возлюбленную родину…

И дальше он продолжал так же, с шутками, упреками, с латинскими цитатами. «Черное личико» врывалось из-за дверей, оттеняя проповедь, а в это время мальчик-звонарь по знаку священника стал звонить в колокол, пытаясь похоронным звоном заглушить песни подесты. Но вот среди этого шума, среди всеобщего смятения проповедь наконец кончилась. Дон Трайелла сошел с кафедры и, не оборачиваясь, вышел из церкви. Мы все последовали за ним. А дон Луиджино продолжал петь на улице. Крестьянин в черном плаще стоял перед церковью, держа за узду оседланного мула. Он приехал из Гальянелло за священником, который должен был отслужить рождественскую службу и там. Дон Трайелла запер церковь, положил ключ в карман, вскарабкался с помощью крестьянина на мула и уехал. Ему предстояло проехать два часа по засыпанной снегом тропинке между пропастей. В Гальянелло в тот год младенец Иисус родился около четырех часов утра. И там повторилось то же чудо, но поскольку в этом глухом местечке не было ни подесты, ни синьоров, все прошло хорошо, и крестьяне были в восторге от проповеди и хоть один раз бедному священнику оказали должное уважение: он мог пить сколько хотел и напился по-настоящему, так что вернулся в Гальяно только через три дня.

Оказавшись в толпе около церкви, я постарался поскорее уйти от этого общества, горячо обсуждавшего событие. Все синьоры, за исключением доктора Милилло, качавшего головой, недовольного племянником, считали, что подеста прав, и решили донести властям на священника.

— Наконец-то мы от него отделаемся! — вопил дон Луиджино. — Это подходящий случай!

Трудно сказать, приготовил ли дон Трайелла это чудо заранее, по-стендалевски разыграв мизансцену запоздания, потери написанной проповеди, смущения на кафедре с благочестивой целью назидания, чтобы с помощью ораторской хитрости произвести большее впечатление на души слушателей, или же у него внезапно возникло желание едко посмеяться над своими врагами и даже над самим собой и развлечься за счет тех людей, которые его ненавидели и преследовали. Конечно, он не был пьян, а если и выпил больше обычного, это только прибавило, а не отняло у него ясности мысли и присутствия духа. Но дон Луиджино уверял, что священник был пьян, что проповедь он действительно потерял и что все это было ужасно скандально; и это погубило старого священника. На следующее утро, хотя это был праздник рождества, отправили доносы: письма к префекту, в квестуру и епископу. Потом, некоторое время спустя, приехали два священника из Трикарико, посланные епископом для ведения следствия. Думаю, что все, кого они опрашивали, говорили против Трайеллы; один я пытался оправдать его, но мои слова не имели никакого значения. И епископ решил заставить дона Трайеллу жить там, где ему было предназначено, в Гальянелло, и запретил ему по давать на конкурс в приход Гальяно. Но все это случилось позже.