Христианство. Католичество. Реформация - [17]
Часть вторая
О значении реформации
Глава III
Христианство и Реформация
Чем чаще Реформация рассматривается как чисто историческое явление, а не как живая сила, тем более необходимо чувствовать беспокойство и за все Христианство сегодня[37].
Курт Аланд
(1) Реформация тесным образом связана с именем немецкого монаха и богослова Мартина Лютера. Однако более внимательное изучение вопроса до сих пор оставляет нам не простую картину, как о личности Лютера, так и о его духовном движении. Такой подход к феномену Реформации и к т. н. лютеранству от нас требует многостороннего изучения. В начале несколько замечаний. Реформацию до сих пор многие у нас считают:
– явлением чисто «западного толка». Существуют разные мнения и о том, можно ли рассматривать Реформацию
– как раскол или, все-таки, как обновление Христианства[38].
– еще одно мнение склонно связывать Реформацию, как и само лютеранство, с возможностью «продления существования христианства» в условиях Запада, – свойственного ему прагматического рационализма и критицизма.
Не торопясь с выводами, отметим: все эти толкования верны лишь частично. В ходе изложения мы попытаемся коснуться названных моментов. Мы увидим, что выделение лишь одного «исключительного» фактора в общей картине событий, как правило, ведет к ограниченному и необъективному результату.
То же самое мы вынуждены подчеркивать, говоря о роли той или иной личности. Нельзя, например, абсолютизировать фигуру Лютера и его заслуги до такой степени, что для других реформаторов остается второстепенное, а то и последнее место. Более объективный подход в данном случае – это сравнение[39] взглядов Лютера с позициями других реформаторов: Меланхтона, Цвингли, Кальвина… При этом, что не менее важно, такое сравнение всегда должно оставаться в рамках общей христианской традиции, включая православие и католичество.
Верно, Церковь, в виду разных обстоятельств богословского, культурного и политического характера, была окончательно разделена между Востоком и Западом уже до Лютера в 1054 году на православие и католичество. Не секрет, что в этой истории деления чисто богословские вопросы переплетались с другими сторонами непростого человеческого бытия. Однако – это касается Церкви Запада – до сих пор бытует мнение о том, что основными «виновниками» разделения остаются именно протестанты. Подобные взгляды не учитывают следующего факта: разделения между христианами прямо упоминаются уже в посланиях апостола Павла[40]. О них позже, к 95 году и. э. особо говорится и в послании Римского епископа Климента к коринфянам.
Разделения продолжаются и в II веке. Идет борьба Христианства с гностицизмом и его главным представителем Маркионом. Непризнание им Ветхого Завета и Бога-Творца, отделение Его от Иисуса Христа-Искупителя, основателя Нового Завета, представляет собой довольно радикальное явление раскола. Против него в своих трудах самым ярким образом выступает Ириней Лионский. В II веке между поместными церквями Малой Азии и Римом возникает спор о времени празднования Пасхи, а в III веке – разногласия по вопросу крещения еретиков между Римским епископом Стефаном и главой Карфагенской церкви Киприаном. В то же время распространяются ереси манихейства и монтанизма. Первый Вселенский собор, созванный императором Константином в 325 г. в Никее, вынужден и далее заниматься вопросами христианского единства и учения. В частности, он осуждает арианство.
В начале V века Августин, епископ Гиппонский, в течение последующих веков ставший главным представителем христианской мысли Запада, осуждает учение Пеллагия. Последний исключает роль свободной воли человека в преодолении первородного греха, отрицает необходимость Благодати. К тому же Августин вынужден заниматься с расколом в своей родной церкви Северной Африки. Он выступает против радикальных взглядов т. и. донатизма. Это течение было ни чем иным, как реакцией большой части духовенства и верующих на тесный союз Церкви с государством.
Дискуссия с донатистами [41] возникает еще в 311 г. Споры идут о действительности таинств, точнее: их зависимости от морального состояния священства и верующих. Часть духовенства во время гонений при Диоклетиане – он же в 303. г. издал распоряжение об изъятии церковного имущества – отказалась от Христа; она предала[42] языческим властям для уничтожения церковные книги, в первую очередь – Священное Писание. Движение донатизма было не просто реакцией на «предателей», но и неким духовным протестом против «огосударствления» Церкви, начатой императором Константином в 311–313 гг. От преследуемой Церкви меньшинства Христианство постепенно становилось «церковью большинства», в которую со временем через формальный обряд крещения могли войти самые разные люди.
Уже монашество было первой реакцией против «большой церкви» как «государства в государстве». Тем не менее, спор с донатизмом завершился лишь через сто лет именно в пользу союза Церкви с государством. Точнее: в 411 году в Карфагене собрались 286 кафолических и 279 тех епископов, которые разделяли точку зрения донатизма. Лишь малый перевес, с участием самого Августина на стороне кафолического взгляда о Церкви, дал возможность победить следующему мнению: таинства
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Слово «самурай» – синоним отважного воина, сражающегося за высокие идеалы и ставящего честь выше своей жизни. Влияние самурайского военного сословия, долгое время первенствующего в Японии, способствовало превращению всего японского народа в «нацию самураев». Новая книга Вольфганга Акунова выходит в серии «Документы и материалы древней и новой истории Суверенного военного ордена Иерусалимского Храма», ибо самурайство – японский аналог христианского рыцарства, архетипом которого стал Орден бедных соратников Христа и Храма Соломонова.
Тридцатилетний опыт преподавания «Божественной комедии» в самых разных аудиториях — от школьных уроков до лекций для домохозяек — воплотился в этой книге, сразу ставшей в Италии бестселлером. Теперь и у русского читателя есть возможность познакомиться с текстами бесед выдающегося итальянского педагога, мыслителя и писателя Франко Нембрини. «Божественная комедия» — не просто бессмертный средневековый шедевр. Это неустаревающий призыв Данте на все века и ко всем поколениям людей, живущих на земле. Призыв следовать тому высокому предназначению, тому исконному желанию истинного блага, которым наделил человека Господь.
Библия учит нас понимать историю как Божественное откровение, как пространство диалога человека и Творца. Как в этой связи осмыслить событие тоталитаризма, отбросившее свою тень на весь XX век? Были ли у него духовные причины? Если сейчас, после краха нацистского и советского режимов, происходит исход в некое посттоталитарное время, то что это значит? Как должно измениться христианство и другие религии? Какое в духовном смысле будущее может ждать Россию и Русскую православную церковь? Что произойдет с иудео-христианскими отношениями после возвращения евреев на Святую Землю? Какое место русской святости в новой духовной реальности? И что такое русская святость сейчас? В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Книга является переработанной и дополненной версией кандидатской диссертации на тему «Анализ мифологической составляющей восточнославянского язычества», которая была защищена автором в 2008 году в Нижегородском государственном педагогическом университете. В книге рассматривается вопрос о сущности такого сложного явления, как восточнославянское язычество, намечаются возможные направления его изучения на современном этапе развития науки, делается попытка реконструкции представлений восточных славян о солярных божествах. Книга делится на два взаимосвязанных блока: теоретико-методологический и историко-этнографический.
Эта книга – уникальная попытка современного французского богослова, католического священника Франсуа Брюна свести в единый свод разрозненные и зачастую противоречивые свидетельства тех, кому довелось узнать и понять, что смерти нет, что смерть просто переход в иное состояние, что у Бога все живы, что наших дорогих умерших можно расслышать, можно продолжить с ними общение.Книга полна удивительных открытий и озарений, тонких сопоставлений, ставящих рядом давно известные истины мировых религий и недавние научные открытия.
Книга посвящена анализу религиозно-мировоззренческих и социокультурных аспектов христианизации ранне-средневековой Руси. Рассматриваются общие вопросы изучения массовой религиозности, история исследований в области русских религиозных древностей и основные проблемы взаимодействия христианства и языческих верований в IX–XI вв. Издание ориентировано как на специалистов по истории и культуре Древней Руси, так и на широкий круг читателей.