Хранители Затерянных Городов - [14]

— Моим ушам? — озадаченно переспросил Бронте.

Все тело Фитца содрогалось от смеха. Софи скорчилась, когда все один за другим присоединились к нему. Бронте не выглядел так, будто ему нравилось, что он упустил шутку.

— Я думаю, она удивлена тем, что наши уши… заостренные, — наконец, объяснил Олден. — Наши уши меняют форму, поскольку мы стареем. В конце концов, это произойдет со всеми нами.

— У меня будут острые уши? — ее руки метнулись к голове, будто они уже превратились.

— Но через несколько тысяч лет, — пообещал Олден. — Сомневаюсь, что к тому времени вы будете против.

Софи опустилась в кресло, едва заметив, что Фитц уселся рядом с ней. Ее мозг повторял: тысячи лет, тысячи лет, тысячи лет.

— Как долго живут эльфы? — спросила она. Все выглядели молодыми и энергичными… даже Бронте.

— Мы не знаем, — сказал Кенрик, пододвинув свой стул ближе к стулу Оралье, как будто действительно нуждался в этом. — Никто из нас еще не умирал от старости.

Софи потерла лоб. Для ее разума понять это — было довольно болезненно.

— Так вы говорите, эльфы… бессмертны?

— Нет. — С грустью сказал Олден. — Мы можем умереть. Но наши тела перестают стареть с наступлением совершеннолетия. У нас не появляются морщины, и нет седых волос. Мы просто становимся старше. — Он улыбнулся Бронте, который в ответ посмотрел на него сердито. — Бронте входит в группу, которую мы называем «Древние», и вот почему его уши так поменяли форму. Пожалуйста, не стесняйтесь, — добавил он, указав на стоящую перед каждым гостем тарелку.

Софи открыла свою тарелку и попыталась скрыть отвращение. Черные полосы и пурпурно-пористая жижа определенно не взывали «Съешь меня». Она заставила себя попробовать немного, и была ошеломлена тем, что пурпурная вязкая масса на вкус была как сочный чизбургер.

— А что это такое?

— Это смесь корня карниссы. Черные полосы — это темно-коричневые листья, — объяснил Олден.

Софи откусила от полоски темно-коричневого листа.

— На вкус как курица.

— Ты ешь животных? — спросил Фитц таким тоном, будто она сказала, что ест токсичные отходы.

Софи кивнула, морщась, когда Фитц скривился.

— Ничего себе, эльфы — вегетарианцы.

Все кивнули.

Она сделала еще один укус, чтобы скрыть свой ужас. Не то, чтобы она любила есть животных, но Софи не могла себе представить жизнь на одних овощах. Конечно, не так уж плохо, если овощи на вкус как чизбургеры.

— Итак, Софи. — Бронте насмешливо произнес ее имя, словно оно ему надоело. — Олден говорил мне, что ты — телепат.

Она сглотнула все, что было во рту, и это упало в ее желудок с глухим стуком. Это чувствовалось неправильным — обсуждать ее тайну так открыто.

— Да. Она читает умы с тех пор, как ей исполнилось пять. Разве не так, Софи? — спросил Олден, когда она не ответила.

Она кивнула.

У Кенрика и Оралье упали челюсти.

— Это самая абсурдная вещь, которую я когда-либо слышал, — заявил Бронте.

— Это необычно, — поправил его Олден.

Бронте закатил глаза и повернулся к Софи.

— Давай посмотрим, насколько ты хороша. Скажи мне, о чем я думаю.

Во рту Софи пересохло. Все замолчали. В ожидании ее ответа.

Она взглянула на Фитца, вспоминая его предупреждения о правилах телепатии.

— Он дал тебе разрешение, — сказал ей Фитц.

Она кивнула, глубоко вздохнув, чтобы остаться спокойной.

Видимо, тест начался.

Глава 8

Софи должна была пройти это испытание. Она хотела получить надлежащее образование, которое упомянул Фитц. Она хотела изучить, как в действительности работал мир. Таким образом, она закрыла глаза, пытаясь расслабиться достаточно, чтобы сконцентрироваться.

Она потянулась своим умом, как делала днем ранее. Ум Бронте чувствовался отличным от ума Фитца… он был глубже, так или иначе, когда она тянула свою умственную тень гораздо дальше. И когда она, наконец, почувствовала его мысли, они больше походили на ледяной порыв, чем на слабый ветер.

— Вы думаете, что у вас единственного за этим столом преобладает здравый смысл, — объявила она. — И вы устали смотреть, как Кенрик таращится на Оралье.

У Бронте отвисла челюсть, и лицо Кенрика стало таким же красным, как и его волосы. Оралье уставилась в свою тарелку, и ее щеки стали нежно розового оттенка.

— Я так понимаю, это правда? — спросил Олден, спрятав улыбку рукой.

Бронте кивнул, выглядя одновременно и разъяренным, и расстроенным, и скептическим.

— Как такое может быть? Древний разум практически непроницаем.

— Ключевое слово в этом предложении — «практически», — напомнил ему Олден. — Не расстраивайся… она к тому же нарушила блокировку Фитца.

Она почувствовала осуждение совести, когда увидела, как быстро покраснел Фитц. Особенно, когда Бронте оскалил зубы и сказал.

— Звучит так, будто золотой мальчишка Олдена не такой уж и безгрешный, как все думали.

— Больше похоже на то, что Софи исключительно особенная, — поправил Олден. — Фитц также видел, как она вчера подняла вес больше своего в десять раз с помощью телекинеза.

— Шутишь! — ахнул Кенрик, оправившись от своего смущения. — В ее возрасте? Теперь, я должен это увидеть.

Софи вжалась в свое кресло.

— Но… Я не знаю, как сделала это. Так просто получилось.

— Просто расслабься, Софи. Почему бы тебе не попробовать что-то поменьше? — Олден указал на хрустальный бокал перед ней.