Хранители оберегов - [6]
– Слушай, – протянул Андрей. – Я пойду, наверное. Ты не переживай. Давай я тебе завтра целую банку малинового варенья принесу? Мама сама варила, – Бэлла пристыжёно отвернулась. – А хочешь, пойдём прямо сейчас его есть? Ко мне в гости?
– Нет, – чуть не всхлипнула она. – Надо уроки делать. Ты иди. Я ещё посижу немножечко.
Мальчик растерялся. Ему хотелось поскорее попасть домой, но и девочку бросать было нехорошо. К тому же она плакала.
«Вот если б не плакала», – задумался Андрей, глядя на широченный ствол дерева, из-за которого внезапно вынырнула белка. – Смотри! Белка! – стал тыкать он в зверька пальцем.
– Белка? – встрепенулась девочка. – Обережек?
– Она сейчас на тебя прыгнет! – закричал мальчик, а когда Бэлла взяла мохнатый комочек в руки, не поверил своим глазам.
– Хвостик, – улыбнулась Бэлла.
Зверёк моргнул чёрными глазками-бусинками, склонил головку набок и быстро как скороговорку пискнул: «Хвостик». Затем, словно стесняясь, прикрыл лапками мордочку и прыгнул на землю.
– Он настоящий? Говорящий? – не мог найти слов Андрей. Бэлла крепко сжала ладонь мальчика в своей и, счастливая, обернулась:
– Бежим!
– Куда?
– Куда Хвостик повернёт. Это же руль.
Бэлла и Хвостик
Сказка
Задрав головы, дети смотрели, как белочка, цепляясь острыми коготками, без труда взбирается по стволу громадной сосны. Это Белла попросила её посмотреть, нет ли в домике Малинки.
– Малинка? Это кто? – поинтересовался Андрей не в силах оторвать взгляда от постройки на дереве. Он забега́л то с одной, то с другой стороны, пытаясь получше её разглядеть. – Это её домик? Кто такое построил? Как она туда забирается? – не дожидаясь ответов, сыпал вопросами мальчик.
– Мне она лесенку делала. А кто домик построил, я не знаю.
– Как кто? Деревья, конечно!
– Привет, Малинка, – Бэлла сконфуженно улыбнулась. Она боялась, что девочка будет против появления Андрея.
– Здравствуйте, – почему-то сказал тот.
– Верно, «здравствуйте», – одобрительно кивнула Малинка. – «Здравствуйте» значит здоровья желать, а «привет» что такое?
Бэлла виновато втянула голову в плечи. Сердиться всё-таки Малинка.
– Не знаю. Просто «привет».
– Просто слов не бывает, – поучительно подняла палец девочка. – При-вет, – произнесла она по слогам и в задумчивости смешно сложила губы трубочкой. – При-вет…, а поняла! «Привет» как привечаю, то есть радушно встречаю. Хорошее слово, – Малинка посмотрела на мальчика. – Привет. Ты кто?
– Я? Андрей.
– Не слышала такого имени. Тоже из города… – но тут она поперхнулась и страшно выпучила глаза. – Андрей?! Птичий мастер?! Ты птичий мастер?!
– Я?! – мальчик испуганно покосился на Бэллу.
– Ты летал уже? Скажи, летал?
– Летал – осторожно ответил он. – К бабушке летал и в Диснейленд летом.
– А показать можешь? – в глазах Малинки заплясали лукавые огоньки, словно она просила сделать то, чего делать было нельзя, но ужасно хотелось. – Пожалуйста! Я никогда птичьих хозяев не видывала!
– Да я это…, – замялся Андрей, не зная, что сказать.
– Обережек-то где? – глянула в небо Малинка, а затем, как шпион озираясь по сторонам, подошла к мальчику и затараторила: – Прячешь его? Правильно. С ним-то на виду ходить нельзя – прогонят. А птичку твою отберут и в печку бросят. Потом без оберега и сам сгинешь. Без имени-то никак жить нельзя.
– Может пойдём уже, – шепнул мальчик Бэлле, но та, наоборот, ещё ближе подошла к странной девочке.
– Малинка, подожди! Нет у него никакого оберега, и летать он не умеет. То есть сам не умеет, только на самолёте.
– Вот оно что, – сникла девочка. – Глупая! – хлопнула она себя по лбу. – Известно ведь, что нельзя птиц в обережки брать!
– Почему нельзя?
– Да вы что же? – ещё сильнее округлила глаза Малинка. – Сказку о лесе не слыхивали?
Бэлла с Андреем переглянулись и хором ответили: «Нет».
– Чудные вы какие, – всплеснула руками девочка. – В городе, видно, теперь и сказок не сказывают?
– А про что она?
– Про лес, конечно. А ещё про Страх дикий, который детей к себе прибирал. И только тех брал, что птицу в обереге имели и летать умели. Как побежит, говорили, ребёнок за птичкой своей в лес, так и не воротится больше. А птички, бывало, обратно прилетят, покружат, жалобно покликают и вниз кидаются да разбиваются. А среди них и соловушки звонкие, и снегири красногрудые, и вороны чёрные, но больше всех твоих было, – кивнула на мальчика Малинка, – воробьёв хитрых и ловких. Сразу молва пошла, что сами они к злому лесному духу детишек своих заманивают. Что у Бера они на службе. А как уведут, так и плачут по ним потом, раскаиваются. – девочка тяжело вздохнула. – Только не верю я, что обережки так делали. Не могли они, – ласково посмотрела она на белочку, притихшую на руках Бэллы, точно зверёк понимал, что о нём рассказывают. – Одурманивал птичек Бер, нарочно заставлял к берлоге детей приводить.
– Зачем? – Андрей даже охрип от волнения. – Что он с ними делал?
– О том никто не знает. Не видели их больше. И с тех пор ни один родитель своему ребёнку имени птицы не давал, чтобы не смог он её в обережки взять. Бояться они, что Бер за ним придёт. Может и другого кого прихватит, поэтому не нужно тебе в наших краях показываться и по имени называться. Беду накликаешь, – Малинка с сожалением посмотрела на Андрея. – Жалко всё-таки, что ты летать не умеешь. Посмотреть ой как хочется! Дедушки говаривали, что у мастеров птичьих настоящие крылья вырастали.
