Пришла баба Наташа в себя, глаза проплакала, тут Серёга к ней. Отец же перед телевизором… Малый совсем – тогда не думал. Родителей его вообще не помнит. Кто такие, мама, не знаешь ли? Шаманы, может, в роду, цыгане? Вон все какие: смуглые, да чернявые выходят! Не знает баба Наташа, не приняла её когда-то семья его, брак не одобрила. Потомки ссыльных откуда-то. Так и ушёл ни с чем. Живёт себе. Автобусы чинит, жена – контролёром на вагоноремонтном, Андрюха техникум заканчивает, в армию собирается, жениться не думает. Настя на стороне где-то жизнь устраивает, да всё не ладится. Лера в третий класс перешла. Иногда ночью лунатит. И если не долго, не далеко от кровати дошла, значит – кто-то из дальней родни. Если из дома не выходит, то кто-то поближе. Вот и Маринкин, сестры, мужик, гнал, только права получив, пешехода насмерть и сам за бордюр в стену. Вот и сестры Ленкиной муж купаться пошёл, да потонул. Нырнул, да и всплыл погодя на рукаве поотдаль.
А Лерка мультики любит, критикует смешариков. Они для детей, мол. А она взрослая! В четвёртый класс скоро, пора учебники готовить. Звонко ругается с Андрюхой, если тот опять в зале накурил. Просится за его компьютер, вконтакте полазить. Голос басовитый, уверенный, как отказать?
– Может, вырастет, и пройдёт? – ни с того ни сего, выпив на майские, за семейным столом – жене.
Ленке не нужно пояснять, о чём он. Долго Серёжка думает. Есть проблема, если решить не знает как, может и полчаса пройти, и месяц, и годы – спросит внезапно.
– А помнишь: совсем крохой была – двое суток проревела? Не знали, как остановить. Спит и ревёт. Ест и ревёт. Играет, а слёзы текут.
– Ну это ей года три или четыре было. В конце лета… что ли, – припомнил Серёга, закивал. Андрюху окрикнул. – Сигареты подай, усатик!
Парень, хоть с девушкой в онлайне, принёс, положил, и обратно за комп. Сам не знал почему, но отца уважал. Хоть тот его и подковыривает, и по матери чуть ли не каждый день. И спецшкола у него, операции, шестимесячный. А вот уважал – и всё. Покурил Серёжка. Ещё замахнул. Ложку крабового салата в рот отправил. Хорошо ему на кухне под горой в своём доме-то. Стена как фундамент заливалась, летом от неё прохладно… И как только это он, приторможенный, умеет, после большой паузы выдал:
– Беслан тогда был, Ленка.
