Хозяйка Птичьей скалы - [2]

Теперь с вертолетами, вездеходами и хорошими картами работать в тундре куда легче и интереснее. И все-таки даже в тех трудных условиях геологи сделали очень много: открыли и алмазы, и золото, и олово, и вольфрам…

Внезапно знаменитый геолог умолк, как-то виновато улыбнулся и спросил:

— Я не длинно рассказываю, ребятки? Может, вам неинтересно?

— Интересно!.. — хором ответили ему со всех сторон.

Он немножко помолчал и снова заговорил:

— Так вот, тогда и работала в тундре одна небольшая геологическая партия, всего шесть человек. Возглавлял ее молодой геолог-москвич. Он успел чуть-чуть повоевать, но после ранения его отозвали из армии и послали на Север. Был уже сентябрь, начались морозы, и геологи, закончив работу, возвращались на базу. Переход оказался нелегкий. На пути часто попадались мелкие речушки, их приходилось переходить по пояс в ледяной воде, кроша тонкий лед, а обсушиться было негде: промерзший тальник плохо, горел, и костры не столько давали тепла, сколько дыма. А до базы было еще далеко — дней десять ходу. И вдруг в один из таких дней путь геологам преградили сопки, длинная гряда старых-престарых сопок. И геологи удивились, потому что на рабочих картах эти сопки не значились. А раз не значились, подумали они, то здесь никто и не бывал, никто их не исследовал. А если не исследовал, то не задержаться ли им здесь, чтоб хотя бы бегло осмотреть сопки?..

Сергей Яковлевич поднялся, прошелся по комнате, остановился у окна и продолжал:

— Так они и сделали. Разбили в расщелине палатку и решили обследовать гряду. Но вы, ребятки, конечно, представляете, что значит ходить по сопкам в гололед, да еще под ветром. Не очень-то приятное занятие, правда? Еще неприятнее, когда ходишь впустую. Прошел и день, и другой, и третий, а геологам не попался ни один более-менее стоящий образец минерала. А зима наступала, продукты были на исходе, и самым разумным было бы все бросить и поскорее возвращаться на базу. Но знаете, ребята, есть такое слово — интуиция. Как бы вам объяснить? Предчувствие, что ли. Вот и тогда у геологов было такое предчувствие, хорошее предчувствие. И они решили так: задержимся еще на сутки, разделимся на группы и осмотрим гряду сразу в трех направлениях — на юг, на север и восток. Так и сделали. Двое пошли на юг, двое — на восток, один — на север, а шестой остался сторожить от медведей имущество в палатке. И представьте себе, ребятки, что они нашли вольфрам. Но один из них не вернулся в палатку. И это был начальник партии, который пошел на север. Три дня искали его товарищи. Потом началась пурга, сопки завалило снегом, последняя банка тушенки была съедена. Когда пурга кончилась, геологи высекли молотком на высоком камне имя своего начальника, обнажили перед камнем головы и покинули сопки. Но вся штука в том, что начальник партии все-таки не погиб. И спасла его девочка. Вот такая же, как эта девочка с голубым бантом, — показал Сергей Яковлевич на Надю Эттынэ.

Надя засмущалась, потупилась и отчаянно покраснела. Сергей Яковлевич посмотрел на Надю, посмотрел на сидевшую рядом с Надей Веру Овтовну, которая тоже почему-то смутилась, улыбнулся и стал рассказывать дальше:

— А случилось вот что. Начальник партии ушел слишком далеко от базы. Уже начало темнеть, а он все еще лазил среди скалистых выступов сопки, откалывал молотком кусочки камней и набивал ими свой рюкзак. Он уже понял, что в сопках есть вольфрам, и хотел побольше набрать образцов породы. Но пора было возвращаться, потому что совсем стемнело. Сопка, на которой он находился, была последней в гряде. Она круто сбегала вниз, а внизу лежала ровная тундра. Чтобы выиграть время, он решил спуститься вниз и идти к палатке тундрой.

Сергей Яковлевич умолк. Стоял у окна и молчал. Казалось, он совсем забыл, что в комнате сидят ребята и, затаив дыхание, ждут, когда он снова заговорит.

— А дальше, дальше?.. — послышался в тишине чей-то шепот.

— Дальше? — переспросил Сергей Яковлевич, потом негромко сказал: — Все, что было дальше, ребятки, он плохо помнит. Он оступился на скользком камне и полетел с крутизны. Наверное, падая, ударился о камни и потерял сознание. И не слышал, как началась пурга, как заносило его снегом. Прошло, вероятно, немало времени, прежде чем он очнулся. Открыл глаза и увидел девочку в меховой одежде, курносую и очень смуглую. Девочка испугалась и отскочила в сторону. Она, верно, думала, что человек замерз, а он вдруг открывает глаза. «Кто ты? — спросил ее начальник партии. — Откуда ты взялась?» Девочка смотрела на него черными глазами и молчала. Он догадался, что она не понимает по-русски, но сам не знал чукотского языка. Ну, как тут быть? Ведь ему надо было объяснить ей, что он геолог, что не может двигаться, что в рюкзаке у него ценный груз и что она как-то должна сообщить о нем другим геологам, которые беспокоятся и ждут его в палатке за длинной цепью сопок. Но девочка вдруг вскрикнула тоненьким голоском и побежала прочь от него. Он резко приподнялся, хотел крикнуть, остановить ее, но почувствовал сильную боль в голове и снова потерял сознание. Позже, находясь уже в московской больнице, он пытался вспомнить, что же было с ним после того, как убежала девочка. И ему все время казалось, будто его долго везли на лошадях, сани сильно трясло, а девочка сидела рядом и громко смеялась. Ну, а через год, ребятки, начальник партии выздоровел и вернулся на Север. Неподалеку от сопок, где геологи нашли вольфрам, уже строился поселок и горный комбинат. Старые друзья рассказали ему, кто его спас и кто привез с переломанной ногой без сознания на базу. Оказалось, это был старик-оленевод Тымкелен, пасший в тундре колхозных оленей. Начальнику партии, конечно, захотелось повидать старика, и он немало поколесил по тундре, пока нашел его ярангу. А когда нашел, узнал, что спасла-то его та самая девочка, внучка Тымкелена. Она искала в тундре убежавшего оленя и случайно наткнулась на лежащего человека. Но помните, она убежала от него? Испугалась, убежала, а потом вернулась, обвязала его арканом и до самого вечера тащила по снегу тяжелого человека с тяжелым рюкзаком, пока не втащила в ярангу деда. Ну, а потом уже, ребятки, наградили девочку Почетной грамотой за спасение геолога.