Хозяйка мельницы - [8]
— Помолчи про свою Рогнеду!
— Да не было его с нами, — подал голос Братислав. — Мы втроём. Меньшие тоже ни при чём. Ухо Радкино отпусти.
— Не она ли тут постаралась? — Светан оправил тесьму на лбу. — Ты позавчера её учил — с коня упал. Я — сегодня, так ты вот меня обвиняешь…
— Теперь уж мы с ней потолкуем, — заверил Булгарин.
— Сначала со мной потолкуй.
С посохом наперевес, как с копьём, отец затолкал их в двери.
— Тятя! Тятя!
Князь повернулся на бок, погладил ногой Веснину щиколотку. Наложница сопела рядом, зарывшись в одеяло.
— Тятя! — Вешка потыкал его в плечо.
Снял со лба пряди, выплюнул волос:
— Ну чего тебе?
— Владко не просыпается. И Братин. И Святча.
— Ну подожди, рано ещё. Спят. Меня зачем разбудил?
— Они всегда рано встают, а сейчас не проснутся.
Весна положила руку на бедро мужа.
— Ладно. Сейчас. Иди пока.
Солнце свысока било в щели ставней. Сыновья всегда вставали раньше отца. Да, поучил вчера маленько. Но не того они здоровья, чтобы после порки слечь.
Натянул гачи,[31] рубаху, нашаривал сапоги.
Весна села поперёк составленных лавок, пятками упёрлась ему в поясницу.
— Отстань, и так больно.
— Давай я Есю попрошу, она ж ворожка.
Есень была её старшей сестрой и жила на отшибе, поближе к лесу.
— У нас своя есть.
— Я с тобой!
— Да не ходи ты к ним! Ну как ты не поймёшь!
— Конечно, ты на мне не женишься, а я всё не пойму, — Вёсенка потянулась и стала переплетать медно-бурую косу. Глаза спросонья припухли. Полупрозрачный пушок над углами рта смотрелся так, будто она перепачкалась. Но князь-то знал её красоту.
— Не женишься, а взаперти держишь как жену. Вот пойду сегодня к Гордею…
— Ещё скажи куда и когда. Знать, избавиться от него хочешь, — конец ремня не попадал в пряжку. — Плащ где?
— На сундуке, в головах. Дай подколю.
— Уйди ты. У меня с детьми непонятно что, а ты нашла о чём говорить.
— Хоть скажешь, как всё обойдётся? Я в девичьей буду.
— Скажу.
Его встречали Вешка и Светан.
— Опять сестрица ваша? На них теперь отыгрывается?
— Она сама давно проснулась. С восхода бёрдом[32] стучит. Рушник, говорит, последний успеть в приданое.
В сыновней горнице собрались уже вои и варяги. Посреди, на полу, мирно спали, прижавшись друг к другу, Владислав, Братислав и Святополк.
Отец отдышался:
— Ну спят — и что? Будить нельзя, сами знаете.
— Средний про мельницу бормотал, — ответил Гордей, тот самый, которого назвала Весна.
Была у Булгого такая привычка. Он и теперь что-то шептал в шею Святче. Тот лежал неподвижно, Владко вообще улыбался.
— Не похоже, чтоб мара[33] их оседлала, — высказал Эрик. Кнуд был его другом, а Аскольда он принимал как родного. Конунг обычно во всём ему доверял, и сейчас был согласен. Уж слишком счастливые лица у княжичей.
Хильдико вклинилась между мужчинами:
— А что это за мельница? Все эту мельницу поминают. Вот, Доброгнева недавно расспрашивала, якобы есть в лесу мельница. А девушку на дороге помните?
— Мельница в Коростене одна, — возразил Аскольд. — На реке, как и водится. А у хозяев дочери были, это я помню.
— Я тоже помню, — кивнул Эрик. — Наверно, теперь и делят. А девичьи сказки — я б им не верил.
— Да нечего делить! — вскричал Ростислав. — Живы родители, дочерям делить нечего. Позавчера видал, когда Вихря на берег вывел…
— Я вот думаю, если мельница… — начал дружинник Лют.
— …то наш Дед[34] ею ведает, — завершил князь. — Пойду просить. Один.
Там, где ели сплелись колтунами, растоптали поляну под капище. На столбе деревянном — человек не человек, зверь не зверь, в гнезде из еловых корней уселся. Спустился по ним Ростислав как по ступенькам, поставил перед Хозяином две кринки — с молоком и мёдом. Раскопал крышку ларца, врытого в землю, достал оттуда волчью шкуру. Надел — головой к голове, спиной на спину. Отпил по глотку из кринок.
— Велес-отец, зверям властитель, людям даритель, заплутали мои сыновья во сне рядом с мельницей. Чай, тебе ведомо. Помоги…
Льются на землю молоко и мёд — половина.
— …Наградил меня детками, думал, в радость будут…
Говорит Ростислав о своей жизни, допивает остатки.
Пьяный дым курится вокруг Велеса, сдвинулись деревянные брови.
Тихо в ельнике, голос впитывает, как земля подношение. Не разводит владыка костров, не сереют на поляне кострища. Только если изтрава[35] — зажгут, есть сырое порой не сподручно, промерзает зимою дичь. Лес не любит огня, и Хозяин не любит — то скорей для Громовника.
Посидел перед идолом князь, помолчал напоследок. Снова спрятал волчину, взял посуду, поклонился и вышел из круга.
Дымно в гае, парит. Пахнет топью. Там, на запад, большие болота.
Ростислав вышел прямо к усадьбе — к задним воротам, где пускали телеги с дровами. Частокол огибала ватага: с двумя лодками на плечах, третью поставили на полозья и тянули как сани. Тот, кто шёл впереди, бросил лямку.
— Гой еси, здорав буди. Мы к нему, а его и дома нет. Марит у вас. Которую неделю дождя не было?
— Драгош, ты ли?
— Что я, так постарел?
— Да уж не помолодел.
— Обижаешь. Сам-то вполовину седой.
— Смотрю, соскучился ты по мне, — князь положил ношу в сани, со всеми здоровался и припал к плечу гостя. — Ну, воспитанник, зачем пожаловал?
— За дорогим товаром, аль забыл?
Юлия Петрова – журналист, блогер, общественный деятель, автор повестей и рассказов на разных языках. Как признается она сама, писала всегда, сколько себя помнит. От статей в популярных изданиях до серьезных литературных произведений в разных жанрах. Сборник «Взгляд сквозь время» автор представляет читателям под псевдонимом Петерс. В книгу вошли фантастические рассказы, которые можно назвать пробами пера. Юлия изображает будущее человечества с немалой долей иронии, указывая на типичные недостатки человеческой натуры.
Сильно всё-таки меня магистр Крэй невзлюбил. Нет то, что он, боевой маг, теоретиков недолюбливает, это известный факт. Но это ж надо было, на стажировку, в такую даль несусветную отправить? Да сюда со времён основания академии никого из стажёров не присылали! Так ладно, если бы ещё эти мучения стоили того. Но оказалось, у добрых жителей далёкого окраинного городка свои планы на присланного стажёра, в которые не вписывается долгое и мирное пребывание в городе. Но разве ж это повод для печали? Стажировка закончилась раньше срока, а обратно до академии ещё добраться надо, так почему бы не срезать путь через Забытую пустыню? Заодно можно и сокровища поискать, и разгадать парочку тайн Забытого Города.
Реймунд Стург — убийца. Лучший из лучших. В мире Вопроса и Восклицания, переживающем эпоху великих открытый — эпоху парусов, пороха и закаленной стали. Он работает на Международный Альянс. Тайную организацию, которой платят за смерть самых сильных мира сего. Его удел — быть чужим оружием. И он был им. Верным и безотказным. С детства. Возможно лишь чуть более милосердным и склонным не допускать лишних жертв. Что-то пошло не так. Его предали. Кошка. Бывшая возлюбленная, ныне опасный враг. А голос из снов шепчет о свободе. Он все еще агент Альянса.
Реальный мир вокруг или виртуальный? А те, кто называют себя богами, они правда боги или админы продвинутой игры? Безусловно, это интересные вопросы. Но для тех кто внутри — это не важно, они просто учатся тут жить…
С самого начала люди провозглашали магию к высшим знаниям; иметь могущество над силами природы с помощью магической энергии. Однако человек совершил самую ужасную и отвратительную ошибку, неся за собой хаос и разрушение. Эта ошибка влачит корни из кровавых жертв — и ничто не сравниться с таким могуществом. Некоторые люди провозглашают ошибку даром; полны ненависти и отверженности, начали экспериментировать с магией, желая воссоздать прототип Ужасной Ошибки, — тёмной магии, скрещивая внутреннюю энергию с кровью, дабы получить оправданный Дар человечества. Ошибка не должна повториться, даже упоминаться.
«Леший» неизвестного писателя Серебряного века Сергея Рессера — символистская проза, повествующая о любовных страстях лешего и тягостном бунте лесного существа против собственной природы.