Хозяйка лабиринта - [34]

Они болтали ни о чем – позже она не могла вспомнить ничего из этой беседы, за исключением того, что в ней упоминался нейтралитет Голландии («В конце концов их это все равно не спасет») и что она сопровождалась ритмичным стуком трости по дорожке. У Альберт-Холла они расстались. «Ну, мне сюда», – сказал он, и лишь когда он ушел, Джульетта вспомнила, что забыла сказать про газету. Но наверно, это совсем не важно.

И все же. Мужчина в пальто с воротником из каракульчи так стремительно бросился на газету Годфри, словно ждал этого момента. Тогда Джульетта решила, что Годфри в самом деле просто уронил перчатку, но, может быть, она ошибалась? Может быть, это был какой-то сигнал? А как он испугался, когда она его догнала! Как будто ждал нападения. Каракульча – это ведь шкурка нерожденного ягненка, верно? «Из чрева вырезан, а не рожден»[21], подумала Джульетта и вздрогнула.

– Что-то вспомнили? – спросил Оливер Аллейн.

– Нет, сэр. Он никогда не делает ничего из ряда вон выходящего.

Это ведь вопрос лояльности, правда? Или, может быть, доверия. Она доверяла Годфри так, как не доверяла – чисто инстинктивно – Оливеру Аллейну.

– А почему вы спрашиваете? – Ей стало любопытно.

– Понимаете, мисс Армстронг, любой в чем-нибудь да виновен.

Кроме разве что нерожденных ягнят, подумала она. Оливер Аллейн одарил ее самой чарующей своей улыбкой. Кларисса позже рассказала про его жену. «Актриса. Довольно известная. Джорджина Келлоуэй». Может, это и объясняет его страсть ко всему театральному. Джульетта видела его жену на сцене, в пьесе Ноэла Кауарда. Играла она очень аффектированно, но этого требовала роль, надо думать. Изображать невинность ей не предлагали.

Оливер Аллейн забрал шляпу с верха секретера и сказал:

– Ну тогда я удаляюсь. – Собачка тут же проснулась и села по стойке смирно. – И пожалуйста, как я уже сказал, пусть все это будет строго между нами. Шито-крыто. Никому об этом не рассказывайте.

– Даже Перри?

– Особенно Перри. Годфри – его человек.

– А я – его девочка на побегушках, – заметила Джульетта.

– Мне кажется, вы ни у кого не на побегушках, мисс Армстронг.

Он двинулся к двери. Пес остался на месте, и Джульетта окликнула:

– Сэр! Мистер Аллейн! Вы забыли свою собачку.

Он повернулся и взглянул на пса:

– О, это не моя. Я хотел попросить вас об услуге – ненадолго присмотреть за этой собакой.

– Меня? – поразилась она.

– Ее зовут Лили. Это, по-видимому, цвергшнауцер.

Почти рифмуется с «маузер», подумала Джульетта.

Собачка, до сих пор неловко поглядывавшая снизу вверх на Оливера Аллейна, переключила внимание на нее. Джульетта никогда не видела, чтобы собачья морда так явно выражала сомнение.

– Ее хозяйке пришлось уехать за границу, – объяснил Аллейн.

– По вашему поручению? Она работает на МИ-пять?

– При условии, что мы позаботимся о собаке. Этот пес – ну, наверно, можно считать его чем-то вроде заложника. – (Собачка вопросительно посмотрела на Аллейна, будто слово «заложник» было ей незнакомо.) – В качестве гарантии, что хозяйка не останется за границей. Больше вы ничего не хотите знать, уверяю вас.

– Я не умею обращаться с собаками.

– Ну вот заодно и научитесь, – бодро сказал он. – Мы за все заплатим. За корм и прочее. Мы будем вам очень благодарны. И послушайте, мисс Армстронг, берегите ее. Это на самом деле очень важно.

Она проводила его до двери. Он снова одарил ее улыбкой покорителя сердец, эффект которой уже успел несколько притупиться.

– И вот еще что, мисс Армстронг. По поводу того, другого происшествия с нашим общим другом. Semper vigilans[22], мисс Армстронг, semper vigilans. Не смею больше отрывать вас от работы.

Работа на войну

– 17 –

Д. Нет, я просто подумала.

Г. Туда ехать далековато, верно?

Т. Да, если начистоту. Я больше никого не смогла припомнить, кто был бы для нас интересен.

Г. А можете припомнить кого-нибудь, кто умер? (не уверена)

Т. Нет (смеется). Впрочем, такие нам все равно уже ни к чему, правда? А жаль, что тот человек умер, да?

Г. (Не слышно.)

Д. Какой человек?

Т….? (Смех.)

Г. Да, чрезвычайно жаль. Он был бы очень хорош.

Т. Да, очень полезен.

Г. Какой там телефонный номер?

Т. БАНТИНГФОРД (?)214. БАНТИНГФОРД (ХАНТИНГФОРД?) – это телефонная станция, ближайшая (три слова).

Г. И он определенно сказал…

Т. Да, да.

Спущенная сверху директива велела экономить бумагу, и Джульетта сократила имена до первых букв и печатала теперь на обеих сторонах листа. Меньше бумаги придется утилизировать, если Британия выиграет войну, и меньше – уничтожать, если проиграет. («Потребуется полная зачистка, – сказал Перри. – Если надо будет, сожжем все здание».)

ГОДФРИ выходит купить сэндвичей. ДОЛЛИ и ТРУДИ лихорадочно ищут микрофоны. Взрывы смеха. ГОДФРИ возвращается с сэндвичами и спрашивает, «тщательно ли они все обыскали». Снова смех. Они, кажется, считают, что гестапо (а не МИ-5) записывает их разговоры. Они комментируют качество сэндвичей («хорошие»).

(Перерыв на печенье.)

Д. Забыла сказать, я получила пожертвование в пять фунтов от МИССИС БРИДЖ. Для фонда гестапо.

Г. О, теперь мне придется убивать время на то, чтобы это правильно оформить. Они не хотят получать пожертвования из внешних источников. Потому что это требует огромного количества бумаг.