Лео поднял ее руку и прикоснулся к ней губами.
— «Каркай, каркай, старый ворон, предостерегая нас», — нежно процитировал он. — Говорю вам — не стоит беспокоиться. Андреа, как обычно, удовлетворится совсем малым.
Мадам ничего не ответила. Да, это правда, что Андреа всю жизнь была добровольной рабыней Лео, не требуя ничего взамен. Он отнимал у нее время, когда хотел этого, и она не роптала, когда у него вообще не было на нее времени. Но теперь… Мадам была уверена, что он не учитывает серьезности ситуации. Если бы его хоть немного заботила Андреа, все могло бы быть по-другому… Она внезапно пожала плечами: по своему большому опыту она знала, что в роду Тревейнов никогда не встречалось человека, обращавшего внимание на предупреждения, — и Лео не был исключением. Вряд ли можно надеяться на то, что он изменится в ближайшее время. Однако нельзя позволить сорной траве прорасти у своих ног. Нужно поговорить с Андреа сегодня же вечером.
Еще до того, как Андреа увидела Саймона, она возненавидела его. Из-за него она лишилась возможности, которую так терпеливо ждала долгие, как ей казалось, годы.
Население Сент-Финбара почти полностью зависело от рыбной ловли. В последнее время рыбаки вынуждены были отправляться за уловом все дальше и дальше в море. И когда это расстояние увеличилось настолько, что они не успевали вернуться первыми, чтобы получить приличную прибыль, они в отчаянии обратились к Лео. Рассказав о своем бедственном положении, они рассчитывали, что он сможет решить все их проблемы. И он их не разочаровал.
Лео прямо сказал им, что, пока каждый из них думает только о себе, они никогда не начнут вновь процветать. Но если они объединятся, работая вместе и деля прибыль, это снизит накладные расходы, и положение намного улучшится. Люди поняли, что в этом есть смысл, но им нужен был лидер, а Лео был единственным, кого они признали бы таковым.
Рыбаки продали свои маленькие суденышки и на эти деньги, в придачу к тем, что вложил Лео, купили подержанный, но довольно крепкий траулер, переоборудовали его для своих нужд и заменили изношенные моторы двумя более мощными. Они назвали его «Баклан» и выбрали Лео капитаном. Как он и обещал, вскоре они достигли потрясающих результатов и приобрели хорошую репутацию за скорость, с которой улов начал появляться на рынке. Благоденствие вернулось в Сент-Финбар. Каждый получал свою долю прибыли и мог делать с ней все, что угодно. Снова мужчины шли в церковь в приличных синих костюмах, а их жены и дочери — в шелковых цветастых платьях и нейлоновых чулках. Лео имел все основания чувствовать полное удовлетворение от этого рискованного предприятия и уже подумывал о покупке еще одного траулера.
Люк был первым помощником Лео, и Андреа почти так же быстро, как и сам Лео, поняла, что это ненадолго. Очень скоро Люку предложат уйти, и она мечтала занять его место на «Баклане». Или стать шкипером на новом траулере. Но девушка не осмеливалась предложить такое. А когда она все же сказала Лео, чего хочет, тот только громко рассмеялся и ответил, что это не девичье дело.
Андреа ругала себя за глупость и злилась на Лео. Если она девушка, какое это имеет значение? Она могла вести судно так же хорошо, как и Люк, если не лучше. Она очень способный рулевой и знает каждый дюйм побережья. Лео часто брал ее на ночные рыбалки и включал в команду, но, когда она больше всего хотела стать ее членом, он довольно вежливо отклонил все ее просьбы. Андреа испытала унижение не только от того, что Лео ей, видимо, не доверяет, но и от торжества, написанного на смуглой физиономии Люка.
Но если Люк все-таки уйдет, в Сент-Финбаре не будет другого человека, кто сможет занять его место, кроме нее. К тому же они никогда не потерпят никого чужого. И вот теперь, когда Лео категорически настроен выгнать Люка и надежда Андреа близка к осуществлению, сюда приезжает еще один Тревейн! Лео охотно все доверит ему. Это приводило ее в ярость. Она ненавидела Саймона… Ненавидела так сильно, что, когда он приехал в «Галеон-Хаус», нервы Андреа, не верившей в свое самообладание, были натянуты как струна, а мозг полыхал, как в огне.
Он приехал из Лондона. Услышав шум подъезжающей к дому машины, Лео вышел навстречу.
Мадам предпочла принять внучатого племянника в длинной галерее, увешанной фамильными портретами. Она сидела во внушительном кресле, однажды послужившем троном самому кардиналу; ее белые волосы покрывал черный шарф из бесценного брабантского кружева, спускавшийся на черное шелковое платье, украшенное бриллиантовой брошью в виде сердца. В ушах старой леди и на тонких напряженных руках, покоящихся на подлокотниках кресла, сверкали бриллианты. Прямая царственная фигура.
В отличие от Мадам Андреа, стоявшая по правую руку от нее, была одета очень просто: белое льняное платье, незатейливые босоножки на низком каблуке. И только волосы, стянутые сзади черной лентой, пламенели в солнечных лучах, а глаза, сузившиеся в сомнении, граничившем с подозрением, были строгими и зелеными, как изумруды.
Они ждали в молчании, даже время, казалось, застыло в вечности. Затем дверь галереи открылась, и чары исчезли.
