Хождение за три моря - [113]

— Так ты и есть русич Афанасий?

— Да, господин.

— Мне рассказывал о тебе племянник. Я с ним встретился в Тебризе, когда ездил послом к шаху Узуну Хасану. Племянник очень просил оказать тебе содействие. Я рад, что могу тебе помочь в малом. Асад-хан оказался столь любезен, что не настаивает на своём предложении. Разумеется, если ты от него откажешься.

— Отказываюсь, господин!

— Я так и думал. Тебе возвращают жеребца со всем, что было при нём, а также твою саблю. Племянник говорил, что ты хороший воин. Не хочешь ли перейти на службу к моему великому визирю, светочу аллаха?

— Я хотел бы встретиться с великим визирем. У меня к нему поручение от моего государя и письмо.

— Вот как? — изумился казначей. — Племянник мне об этом не сказал. Он лишь намекнул, что ты не простой купец. Гм. Скоро я выезжаю в Бидар. Хочешь присоединиться — буду рад. Тебя о моём отъезде известят. В дороге мне всё и расскажешь.

Ставший необыкновенно учтивым Хасан-амир сам повёл Хоробрита к конюшне и лично вывел ему Орлика. Тот радостно заржал, приветствуя друга. Всё, что было приторочено к седлу, оказалось в сохранности — саадак с налучьем, колчан со стрелами, тохтуй, джид.

В завийе Хоробрита встретил хозяин, жирный хитрый коротышка, низко кланяясь, объявил, что гостю отведена самая почётная келья, что он велел постелить в ней ковёр и кормить жеребца гостя отборным зерном. А платы он решил не брать. Понятно, почему он вдруг стал добрым и щедрым. Хоробрит сказал, что ему больше ничего не нужно, лишь спросил, какие товары здесь можно купить для вывоза на север. В конце концов, ему следовало делать вид, что он купец.

«Мене залгали псы бесермена, а сказывали всео много нашего товару, ажно нЂть ничево на нашу землю, токмо перецъ да краска, то дёшево; бесермени возятъ морем, и они пошлин не дают, а нам пошлины велики, и разбойниковъ много, кафары[154] бо разбиваютъ, а вЂрою они погани, молятся каменнымъ болваномъ и Христа не знаютъ.

А ис ЧюнЂря есми вышли на Успениев день к Бедерю, к болшему их граду, а шли мЂсяцъ. А оттолЂ до Кулонкеря 5 дни, оттуда же до Келбергу 5 дний. Да и промеже тЂхъ градовъ много и иныхъ градовъ, на всякъ день шли по три и по четыре грады; сколко кововъ[155], столько и градовъ. От Чювиля до Чюнейря 20 кововъ, а оттолЂ до Бедеря 40 кововъ, до Колунгеря 9 кововъ, паки от Бедеря до Колобергу 9 кововъ».

В поездке казначея сопровождал пеший отряд индийской пехоты, свита из конных хоросанцев в доспехах и два боевых слона. По тому, как уважительно носился к нему Асад-хан, Мехмед-ага был доверенным лицом великого визиря. И в том, что он вполне соответствовал своей должности, Хоробриту скоро пришлось убедиться. Умён был казначей Махмуда Гавана, ох умён, да ещё и любопытен, а поскольку и сам Хоробрит нуждался в человеке сведущем, то беседы, кои они вели в долгом пути, были обоюдно полезны.

Мехмед-агу интересовало буквально всё на Руси: государственное устройство, войско, казна, что производят ремесленники, чем торгуют купцы и в каких количествах; оружие, количество его, что закупают и сколько; города, дороги, протяжённость, что сеют, какие урожаи собирают; имеет ли государь запасы на случай стихийных бедствий или войны; деньги, налоги, пошлины, какие монеты чеканятся на Руси, их ценность сравнительно с золотым бахманидским динаром; сколько дани платит Москва Большой Орде, — словом, казначея интересовало то, что составляет мощь любого государства.

Поскольку империю Бахманидов империю не следовало рассматривать в будущем как опасную для Руси, скорей, наоборот, то Хоробрит был довольно откровенен.

Казначей великого визиря однажды заметил:

— Как ты говоришь, Русь платит Большой Орде десять тысяч рублей. И в то же время год работы должника оценивается у вас в полгривны, то есть в одну двадцатую рубля. Гм. Это означает, что вы татарам ежегодно в качестве дани отдаёте труд двухсот тысяч работников. Это очень много, русич! Государству трудно выдержать столь великое бремя!

— Вот почему Русь хочет освободиться и ищет союзников.

— Да, да. Теперь я понимаю, кто ты. Но не держи опасений, при дворе великого визиря ты найдёшь покровительство.

— Благодарю тебя, Мехмед-ага!

— Кунак моего племянника — мой кунак! — несколько торжественно произнёс Мехмед-ага, подумал: и вдруг прибавил просто: — Я люблю племянника. Аллах не дал мне своих детей. Надеюсь, ты ничего не скрыл от меня, не преуменьшил, не преувеличил?

— Если только память мне не изменяла, Мехмед-ага.

— Верю, что этого не произошло, — улыбнулся казначей. — Я задавал некоторые вопросы недаром. Они как бы проверяли твои предыдущие ответы. На твою откровенность отвечу откровенностью. Меня, например, насторожило, когда ты вначале сказал, что Русь обширна. Тогда, если ты помнишь, я попросил назвать количество городов в твоей стране. Оказалось, что число городов невелико. В империи Бахманидов их гораздо больше. Я подумал, неужели ваша страна столь малолюдна? Позже я убедился в правильности твоих ответов, узнав, сколько у вас войска и какое количество денег вы собираете налогами в казну. Ты точно указал соотношение между денежными сборами, количеством войска, которое можно на эти деньги содержать, и прочими расходами государства. По этой же причине я спросил о ценности вашего рубля. Поверь и мне, я никогда не злоупотреблю твоей откровенностью. Но почему ваш государь не послал к нам своё посольство?