Хорошо в деревне летом - [52]

Когда скрипнула дверь магазина, Иван Ильич выглядел всерьез увлеченным. Лишь краем глаза он увидел перекошенное от злости лицо, потом услышал, как хлопнула дверца джипа – один раз – и взревел мотор. Покровский укатил по другой дороге – той, которая вела к реке. Наверняка тоже не хотел ни с кем встречаться, а может, попросту опасался крутого спуска по главной улице.

Внутри магазина все было как обычно: всякая всячина на полках, прилавок с тетрадкой для записи должников и хмурая хозяйка, фасующая карамельки по кулькам.

– Чего-то мужик с базы от тебя злой вышел, – с порога обратился к ней Иван Ильич.

При последней встрече они здорово поругались, однако именно мурашовскими курами Зоя Ивановна выкармливала и выпаивала племянника в недели болезни. Сложный деревенский этикет не давал однозначного совета, как теперь себя вести. Поэтому он не поздоровался, но держался вполне дружелюбно.

– Да козел! – Кузьминична даже бросила совок, которым нагребала конфеты из большого мешка. – Зубную щетку ему подавай. Будто я универсам тут или аптека.

– Ассортимент-то широкий у тебя.

– Щетки мы к лету завозим, для приезжих, – пояснила хозяйка. – А зимой их никто не берет, у всех свои.

– Ясное дело… Мне молочка литр отсыпь.

Кузьминична исчезла в подсобке и через минуту выставила на прилавок запотевшую банку с домашним молоком.

– Блины Зоя Ивановна будет делать?

– Ага. Да и котику много надо.

– Не ссыт? – сочувственно спросила Кузьминична.

– Только в лоток, – не без гордости ответил Иван Ильич, ставя банку в авоську. – Хорошо Васька его воспитал.

– Царство небесное… Завтра придешь?

– Конечно.

– Барагозить не будешь? – подозрительно посмотрела на него хозяйка.

– Постараюсь, – пришлось соврать, но чего только не сделаешь в дипломатических целях. – А у вас, как я слыхал, сделка завтра? И нотариус приедет?

– Обещал быть, – она трижды постучала по прилавку. – Петр за картину согласился цену сбавить, но нервов все одно не напасешься.

– А чего так?

– Да вот дернул черт этого бандита городского спросить: не хочет ли, мол, портрет жены выкупить? Мало ли – думала, может, еще больше предложит. А он такой хай поднял, на все буквы меня послал. Повезло ему, что Кешка дома сидит, а то б с крыльца слетел!

– Вот же гад, – искренне удивился Иван Ильич. – А вроде вежливый такой мужик. Всегда себя в руках держит.

– Вон она, вся его вежливость… – Кузьминична кивнула в угол.

Там на полу стоял ящик для стеклотары. Иван Ильич только теперь заметил, что ящик опрокинут, бутылки в беспорядке рассыпаны по полу, а одна даже разбита.

– С ноги, что ли?

– Со всей дури!

– А в свое кафе он теперь народ пустит? – с опаской спросил Иван Ильич.

– Вроде не вспоминал о поминках, слава богу. С ним Людмила, жена Петра, договаривалась. Она женщина серьезная.

– Вы знакомы разве?

– Один раз виделись, через забор, когда ее родителям показывать привозили. Давно, сыну год или полтора было… Но она ж директриса школьная, таким палец в рот не клади.

– Правильно мыслишь, – он кивнул на тетрадку и спросил: – Как там, тетка не задолжала?

– Рассчитаемся.

Хозяйка быстро нашла нужную страницу и назвала сумму, набежавшую за три недели, которые Иван Ильич провел в безвыходном положении. Он положил несколько купюр на прилавок, распрощался и вышел.

Глава восемнадцатая

На следующий день Иван Ильич встал непривычно рано. Поминки назначили в два часа, и чем себя занять на это время, он понятия не имел. Все домашние дела были переделаны. Дров отец Геннадий за три недели нарубил с запасом: благодаря оттепелям они расходовались мало. Утром растапливали кухонную печку, чтобы приготовить завтрак, вечером – ту, что в теткиной комнате. Дома было тепло.

Он взялся было за книжку – из тех, что набрал в библиотеке, да так и не успел прочесть – но слова не хотели складываться в связные предложения. С трудом одолев пару страниц, Иван Ильич отложил детектив в сторону. Какие тут романы, когда в жизни черт знает что творится?

Вот соберутся все сегодня – классическая развязка, между прочим – и что он предпримет? Должно быть, возьмет слово и выложит всю правду. Василий узнал об одной незаконной сделке, чем и навлек на себя гнев убийцы. О какой сделке, можно не упоминать, да и нечего ему сказать, если честно. Наверняка что-то связанное с базой, к ней тянулись все ниточки. Да, базу можно упомянуть. И тогда убийца…

А что он, собственно, сделает? Схватится за пистолет? Да нет никакого пистолета… скорее всего. Или бросится к дверям, за которыми будет ждать верный помощник сыщика? Фигушки! Никакого помощника тоже нет; не тетку же ставить на караул, в самом деле. Или преступник тут же сам признается во всем?

Черта с два! Не было у Ивана Ильича ни четких доказательств, ни ясного понимания, кто убил Василия.

Около десяти он заглянул на кухню. Там кипела работа: тетка заворачивала начинку в очередной блин, а на двух больших сковородках уже шкворчали его собратья. Румяные конвертики Зоя Ивановна укладывала в большую кастрюлю.

– Обедать же не будем сегодня? – вежливо поинтересовался Иван Ильич.

– До обеда ли, Вань? – тетка махнула рукой. – Если начинка останется…