Хорошо в деревне летом - [51]

Значит, точно Петру звонил. Больше некому.

Иван Ильич так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как священник вышел. Через минуту в дверях снова появилась Зоя Ивановна.

– Совсем забыла отдать. Вот, Кеша принес, – она протянула племяннику блокнотный лист, на котором был записан телефонный номер журналиста.

– Где взял? – изумился Иван Ильич.

– Нашел, говорит. Фамилию-то он знает – вот и догадался, кому отдать. Я к тебе не пустила, нечего тут бациллы разносить. Пообещала передать.

– Спасибо, теть Зой, – он положил листок на тумбочку.

– Чего такой озадаченный? – подозрительно спросила Зоя Ивановна. – Опять за свое расследование взялся?

– А что я могу поделать, если факты…

– Вань, месяц прошел! И ничего хорошего тебе это занятие не принесло. Лиза дуется, даже со мной через губу разговаривает… Кеша как в воду опущенный ходит. Ты вот еще простыл. Взрослый мужик ведь, а как мальчишка по деревне носишься… с раскрытым горлом.

– На мне шарф был, – возразил Иван Ильич. – Просто ветер, мороз… И потом как ты это видишь: закрыть глаза на то, что творится? Серьезно? Если Ваську убили…

– Если… – подняла палец тетка. – И что же ты теперь намерен предпринять? С кровати подниматься я тебе еще долго не позволю.

– Ну, я же здоров совсем, тетя Зоя! Поговорить надо как минимум с двумя.

– Знать ничего не хочу. На улице сейчас сырость, слякоть, ветер с моря. Только выйди – все по новой: температура, бронхит и так далее. Будешь сидеть дома.

– Долго? – с тоской спросил он.

– Неделю, не меньше, – заметив отчаяние в глазах племянника, Зоя Ивановна добавила: – А там как раз будет тебе интересная компания. Кеша нас на поминки пригласил.

– Какие еще поминки?

– Петр приезжает на сороковой день, договорился как-то с этим владельцем базы, чтобы в столовой тамошней все устроить.

– Вот те на! Девять дней, значит, побоку, а тут целое мероприятие.

– Там вроде бы жена настояла, – пояснила тетка. – Вообще он приезжает, чтобы Мурашовым участок продать.

– Быстро же наследство оформил!

– Долго ли, умеючи… ну так вот, на сорок дней они сделку наметили, нотариуса из райцентра привезут… Думаю, жена насела на него, что не по-людски это все. Она вроде тоже не совсем городская.

Иван Ильич пожал плечами. Об этой женщине он не знал практически ничего. Много лет назад Петр как будто привозил невесту знакомиться с родителями, и Василий тогда с ними приехал. А потом – ни слуху ни духу. Поговаривали, что Бондари не одобрили выбор старшего сына и до рождения внуков вовсе с молодыми не общались.

– Так что потерпи немного, – с воодушевлением продолжала тетка. – Вот через десять дней соберутся все твои фигуранты в одном месте…

– И все выяснится.

Нарушать постельный режим не выходя из дома – сомнительное удовольствие. Неважно, десять тебе лет или за пятьдесят. Но Иван Ильич нарушал – все надеялся, что тетка сдаст позиции раньше оговоренного срока. Не тут-то было: Зоя Ивановна была непреклонна. Тысячи часов в школьном классе закалили ее характер не хуже воинской службы.

Между тем в глубине души он был благодарен. Не только за заботу, но и за то, что своим запретом тетка хотя бы на время сняла с него ответственность за происходящее. Что вообще можно сейчас предпринять? До города доехать сил не хватит. Петру позвонишь – пошлет куда подальше. Покровский с женой вообще давно не появлялись в деревне, а их городского телефона Иван Ильич не знал. Оставалось только ждать очередных поминок, на которых соберутся все действующие лица. И все обязательно выяснится.

Он, правда, не представлял, каким образом.

Через неделю Иван Ильич впервые за долгое время вышел во двор. Он посбивал сосульки с крыши, нарубил немного дров и выкурил пару сигарет, щурясь на февральское солнце. Больше заняться вне дома было нечем.

– Ты хоть в магазин сходи, – обратилась к нему тетка после обеда. – Поминки завтра, между прочим. Я блины затеяла, а молока – кот наплакал.

Кешка, намывающий хвост перед телевизором, бросил на Зою Ивановну удивленный взгляд. В том, что молоко теперь исчезало с невиданной скоростью, была, конечно, его вина, но чтобы плакать…

Иван Ильич быстро оделся, намотал шарф в три слоя и вышел на улицу. До календарной весны оставались считанные дни, но зима никак не хотела уступать свои права. Днем с крыш капало, солнце жарило вовсю, силясь добраться до труднодоступных мест вроде завалинки с северной стороны дома, где до сих пор белел снежок. Ночью же мороз стягивал льдом неглубокие пока лужи, разукрашивал дома длиннющими сосульками. И постоянно дул ветер: теплый с моря и ледяной с материка – будто никак не мог определиться, на чьей же он стороне.

В одном окне Иван Ильич увидел унылую детскую рожицу и понял, что не он один страдал взаперти. Соседский мальчишка с завистью глядел на борьбу старого дядьки со стихией и наверняка мечтал оказаться на его месте. «Эх, парень, – подумал дядька. – А доживешь до тех времен, когда все можно и за все в ответе сам – пожалеешь, что детство прошло. Ох, пожалеешь».

У крыльца магазина стоял тонированный джип – его Иван Ильич узнал издалека. Значит, хозяева базы уже приехали и ждут гостей. Сталкиваться сию минуту с Покровским совсем не хотелось, поэтому он притормозил, встал на обочине и стал чистить подошву ботинка о край доски, переброшенной через лужу. Благо грязи по пути было много.