Взгляд мой снова упал на телевизор. Блондинка спрятала теперь лицо между бедер брюнетки и сладострастно работала языком, а один из мужчин брутальными движениями входил в нее сзади, для удобства удерживая за бедра. Второй тем временем мастурбировал надо ртом брюнетки, которая иногда коротко целовала его. Камера приблизилась к губам блондинки, и я зачарованно смотрел, как она облизывала и посасывала прелести своей компаньонки, безо всякой нежности ощупывала его пальцами с длинными, покрытыми лаком ногтями, а потом беспощадно скользнула внутрь.
Что я сказал бы, явись Стефани со столь же дружной парочкой? Разрешил бы я ей вытворять с другой женщиной то, созерцанием чего наслаждался сейчас? Согласился бы видеть, как ее заполняет чужой пенис? Как она извивается от прикосновения чужих пальцев, чужого языка? А она сама позволила ли бы себе все эти непристойности? Готова ли была бы предстать передо мной в таком виде?
Жар, разгоревшийся внизу моего живота, привел меня в замешательство. На кончике моего члена заблестела капля, он еще больше набух, готовясь выпустить обильную струю; по всей его длине, казалось, пробежал электрический разряд. Молнии пронзили мое тело, задрожали колени, я был в тот момент лишь скоплением наэлектризованных клеток, магнитным полем. Мои неприкаянные руки дергались, в горле пересохло, дыхание стало прерывистым. Но я снова не позволил свободной руке прийти на выручку своему телу, чтобы снять перенапряжение. Я думал о лице Стефани, о ее сияющих в момент блаженства глазах. Я мечтал о ее мягких ладонях, о шелковистой коже ее лица, которым она прижалась бы к моему животу и груди, о ее ноготках, легонько царапающих меня. Ах, почему он задерживалась?..
Я очень отчетливо видел, как напряглась от упоения раковина брюнетки. Блондинка наслаждалась плодами своей умелой работы: губки и живот ее любовницы беспрерывно дрожали. Хотя я и не сомневался, что ласки могут возыметь над женщиной именно такой эффект, надо признать, что мне никогда не доводилось видеть подобного оргазма – ни в порнофильме, ни в жизни… Какая прекрасная актриса! Потом, после короткой паузы, девушки сменили позы; блондинка присела над лицом своей подруги, а один из мужчин схватил ее, подойдя сзади, и начал мять ее груди. Второй тип встал над брюнеткой, и бал продолжился, причем обе женщины замечательно изображали экстаз.
Наконец я пресытился этим зрелищем настойчиво выставленной напоказ обнаженной плоти.
Прошло еще много времени, прежде чем появилась Стефани. Я задыхался от нетерпения, к тому же было крайне любопытно увидеть сюрприз, который она мне приготовила.
И вот я услышал, как открылась дверь. Она здесь! То есть, кто-то здесь, потому что шаги были не такими легкими, как у Стефани. Но тогда кто? Женщина, никаких сомнений. Она двигалась лишь немного тяжелее моей любимой, и ее каблуки тихонько стучали по паркету.
Я прислушался. Довольно смущенные и колеблющиеся шаги приближались… Значит, момент настал?
Я затаил дыхание, сердце бешено стучало и при этом как будто замерло. Где же тогда Стефани? Или она решила дать нам познакомиться, прежде чем присоединиться самой?
Я прикрыл глаза и попытался представить, как выглядит со стороны мужчина, вытянутый, как я сейчас. Незнакомка, должно быть, скоро уже увидит меня, посмотрит на мои привязанные к скамье ноги, лихорадочно дрожащий член, закрепленную за головой руку… Другой рукой я вцепился в телевизионный пульт, чтобы не дать себе прикасаться к твердому столбику. Надеюсь, я покажусь женщине аппетитным, как образчик мужского подчинения…
Я почувствовал, что желание буквально сочится, капля за каплей, с кончика моего пениса, и еще сильнее сжал ягодицы и немного раздвинул бедра, стараясь выставить свой фаллос во всей красе. Я крепко зажмурился – не знаю, из застенчивости или из скромности – и не открывал глаз, пока шаги не замерли на пороге, поэтому не сразу смог оценить сюрприз.
Раздался шум, и меня это смутило. Опять входная дверь? Торопливые шаги? Я раскрыл наконец глаза и первое, что увидел, была Стефани. Ее пальто распахнулось, под ним белело обнаженное тело, украшенное поясом с огромным фаллоимитатором. Она стояла с открытым ртом, мертвенно-бледная, но с горящими щеками. Я оторопел и не мог ни сказать, ни сделать хоть что-нибудь. Потом я отчетливо услышал, как она сглотнула и пробормотала: «Мама? Что ты здесь делаешь?»
Идиот-зять не забыл пижаму. Идиот-зять забыл положить плюшевого мишку!
