Холодный город - [19]
Он решительно направился к белой двустворчатой двери в конце коридора и с силой толкнул бронзовую ручку. Не поддалась. Надавил плечом. Без результата. Серый отодвинул его:
— Дай-ка я.
Потянув ручку вбок, он потряс створку. Неожиданно дверь распахнулась. На пороге стояла худая женщина в платке с изможденным лицом. В левой руке она держала книгу с тисненым восьмиконечным крестом на черной обложке. Серый отпрянул от неожиданности, но потом все же заглянул ей за спину. Длинная и узкая комната была освещена мерцающим огоньком свечки на длинном столе. Вдоль стола стояла такая же длинная скамья, на которой сидели, не доставая ногами до пола, четверо маленьких детей, три мальчика и девочка, с такими же изможденными лицами.
— Не надо сюда ходить! — женщина в платке подняла над головой правую руку со сложенными вместе средним и указательным пальцами. — Не надо!
Дверь захлопнулась.
— Трындец… — одними губами произнес Серый.
«У меня внутри ужасная пустота, какое-то безразличие ко всему, которое меня убивает».
А. Камю. «Первый человек»
Дальше молчать не было сил. Серый уже третий час стоял у окна и безучастно смотрел, как в темноте падали снежинки, лениво мерцавшие в свете настольной лампы, которую он перетащил на подоконник. Димон, забравшись с ногами на диван, с увлечением читал «Один день Ивана Денисовича».
— Димон, — почти прошептал Серый, — мы что, здесь жить теперь будем?
Димон поискал глазами нужную строчку в тексте:
— «…люди и здесь живут. В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет и кто на санчасть надеется…»
Серый отвернулся от окна:
— Кстати, насчет «миски лизать», сколько времени мы не ели?
Димон задумался:
— Булочки с кремом в «щели»… а потом только пили. Третий день пошел.
— А ты, часом, не проголодался?
— Я даже и не думал об этом, — удивился Димон. — И правда — как это мы столько дней без еды?
Серый постучал ногтем по стеклу:
— Какое странное окно — ни ручки, ни петель. Оно не открывается, а в комнате, вроде, не душно.
Он подошел к дивану и сел спиной к Димону.
— А ты не заметил, какая кухня в этой квартире странная?
— А что там необычного?
— Да то, что на кухне нет плиты. И холодильников я тоже не заметил.
— Вот тебе и раз! — озадачился Димон. — Как же они живут-то здесь и не мрут от голода?!
— А ты есть хочешь?
Димон задумался.
— Честно говоря, даже не представляю, зачем мне это нужно. Неприятных ощущений нет и желания тоже.
— Здесь, похоже, только песни поют и водку трескают, — глядя в пол пробормотал Серый, — да еще вот — книжки читают.
Димон завозился за его спиной.
— Я вот еще что заметил…
— Что еще? — Серый повернулся к нему лицом.
— Мы с тобой когда последний раз мылись? Не знаю, как ты, а я — четыре дня назад. После этого мы куролесили по всему городу, в ментовке спали, а от меня — никакого запаха, как от манекена.
Димон поднял руку с книгой и понюхал подмышку.
— Такое ощущение, что я — пластмассовый.
Серый сложил ладонь лодочкой и дыхнул в нее.
— И изо рта не пахнет. А ведь зубы тоже давно не чищены…
В этот момент кто-то постучал.
— Войдите, — крикнул Серый.
Дверь распахнулась. На пороге в клубе табачного дыма стояла Эльвира. Она опять была в пеньюаре с боа, только на этот раз в розовом.
— Не отвлекаю?
— Проходите, присаживайтесь, прошу вас, — Серый встал и поправил рубашку.
— Нет-нет, я по делу, — отмахнулась от него дама. — У меня в шкафу замок заело — нужна крепкая мужская рука, чтобы открыть.
— Конечно, — направился было к ней Серый, — пойдемте, посмотрим.
Эльвира остановила его, помахав в воздухе мундштуком:
— Не ты, — мундштук указал на лежавшего на диване Димона. — Вот он пусть поможет.
— Почему? — удивился Серый.
— У него лучше получится, — твердо сказала дама.
Димон пожал плечами и, положив книгу, стал слезать с нагретого места. Эльвира пропустила его в коридор и, повернувшись к Серому, доброжелательным тоном сказала:
— Книжку пока почитай. Или к Аркадию зайди — он рад будет.
Дверь закрылась. Серый взял оставленную Димоном книгу. Попытался читать, но так и не смог сосредоточиться на содержании. Бросил томик на диван и подошел к окну. Снег за стеклом все падал и падал в темноту, но маленький сугроб на жестяном подоконнике не становился больше. Вышел в коридор. Пения не было слышно, кто-то тихонько перебирал клавиши. Серый прислушался — «Песня Сольвейг». Лет пять назад он играл ее на отчетном концерте в музыкальной школе. А было ли это? Начинало казаться, что вся жизнь прошла в этой квартире, и нет ничего за этими стенами. Только снег, падающий в темноте. Перед дверью Аркадия постоял в нерешительности. Постучал.
— Не заперто, — донесся веселый голос из комнаты.
Гитара опять лежала на столе. Хозяин очень уютно устроился в кресле около торшера с красным абажуром. Неизменная майка, тапочки и томик Есенина в руках.
— Можно? — нерешительно спросил Серый.
— Всегда! — категорично ответил Аркадий, снял очки и заложил их в книгу.
Не задавая вопросов, открыл форточку и вытащил из авоськи бутылку, моментально запотевшую в тепле. Серый молча наблюдал за знакомой уже процедурой.
— Ну, за нас, — поднял стопку хозяин.
— Это значит — не чокаясь? — глядя в сторону, спросил Серый.
Произведение может быть отнесено к «ностальгическому детективу» или триллеру. Главный герой – выпускник ленинградского Университета 80-х. Он пытается урвать свой «кусок хлеба с маслом», умело лавируя в рамках существующих идеологических ограничений. Правил много, и, если хочешь жить лучше, чем другие, надо понять, какие из них надо соблюдать. С одной стороны – перспективная и денежная работа, с другой – захватывающая жизнь ленинградского андеграунда 80-х, связь с иностранкой, валюта, подпольные рок-концерты.
Что может связывать опального вождя революции, московского плейбоя-дауншифтера и балканских контрабандистов? Об этом вы узнаете из новой книги Сергея Петросяна «Странник».
Увлекательный квест для чтения в самолете, поезде и на пляже. Для тех, кто устал от эзотерики и тяжелых дум о судьбе отчизны…
Настоящий мужчина не боится боли и смерти. Есть цель и есть враг, который стоит на твоем пути. Но как, оказывается, сложен бывает выбор между любовью и долгом…
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».