Холодный город - [16]
— ЛИТО покрыто и открыто для Входящих! — донеслось со сцены. — Кто Поручитель?
При этих словах Иблисов поднял обе руки и отозвался:
— Я, Мастер.
— Где Входящие?
— Здесь, Мастер.
Философ вытолкнул блаженно улыбавшихся Серого и Димона на середину прохода.
— Покройте Входящих! — прозвучал приказ.
На глазах студентов тут же оказались плотные черные повязки. «Кто тут нас покрывать собрался? — сквозь дурман запаниковал Димон. — Не дам!» Крепко взяв ничего не соображающих друзей за локти, кто-то решительно повел их к Мастеру.
— Взойдите!
Тут произошла небольшая заминка. Потерявший ориентацию Димон, пытаясь забраться на сцену, упал навзничь, подмяв под себя худосочного Тадеуша. Поэт взвыл, потирая ушибленное колено и обозвал Димона «падлой». Торжественность момента была немного нарушена, но оказавшийся рядом Пересвет, взяв Димона за брючный ремень, поднял его и поставил перед мерцающими майонезными банками.
— Желаете ли вы вступить в ЛИТО ДК имени Цюрупы и видеть истинный свет? — прозвучал вопрос.
— Да… желаем… — нестройно ответили друзья.
— Покажите им свет!
Повязки сняли, и нестерпимо-радужное сияние свечей заполнило пространство сцены. Стоящий вполоборота к ним Мастер казался огромным и симпатичным. Откуда-то издалека лился его божественный голос:
— Вы входите в ЛИТО Мастера Соснуры — почтенное общество, которое серьезнее и важнее, чем вы думаете. Вы счастливы, потому, что свободны! Можете писать ВСЕ — вас никто никогда не напечатает! Теперь вы с нами, братья! — с этими словами Мастер протянул им две черные полумаски.
Раздались овации. Кое-как пристроив подарки на лицах, друзья повернулись к залу. Серый отвесил поясной поклон, а Димон попытался сделать книксен и опять чуть не упал.
— А теперь — дебют Входящих, — объявил Соснура голосом телеведущей Анны Шиловой. — Читайте!
И весь зал подхватил, отбивая такт ладонями: «Чи-тай-те! Чи-тай-те!» Внезапно в прояснившемся мозгу Серого как будто перелистнули страницу назад — он отчетливо вспомнил прошедшую ночь. Вспомнил, как Евтушенков сыпал порошок в водку и как потом менялись с ним головными уборами «в знак кровного братства». Вспомнил, как неожиданно для себя читал стихи экспромтом под колоннадой музея и даже вспомнил эти строки. Вскинув руку, Серый добился тишины. Решительным шагом подошел к магнитофону и щелкнул клавишей. Из динамика полилась ария Альмирены Генделя: «Lascia ch’io pianga…» Сойдет. Трагически приложив руку ко лбу, он взвыл, подражая очкастой поэтессе:
Зал грохнул овациями. Димона читать почему-то не заставили. По сигналу Мастера друзей посадили на два стула и, высоко подняв их за ножки, стали вращаться в ритуальном танце, как на еврейской свадьбе.
— А теперь, дабы отличить себя от профанов чистотою и полетом мысли — праздник! — раздалось новое приказание Мастера. — Подготовить столы и напитки.
Серого и Димона опустили на пол и, аккуратно сложив черную скатерть, вытащили стол на середину сцены. Из сумок и портфелей доставали бутылки «Белого крепкого», «Яблочного крепкого», вермута «Розового крепкого» и других надежных, проверенных вин. Особенно много было портвейнов: «Агдам», «№13», «№33», «№72». Друзья перестали улыбаться. Даже сквозь эйфорию они понимали, что пить на халяву — западло. Димон растерянно оглянулся в поисках Аполлионыча — как быть?
— Не беспокойтесь, пииты, — раздался знакомый голос, — я позаботился о вступительном взносе.
С этими словами философ вручил им по бутылке «трех топоров» — «Портвейна №777».
Пили залпом по полстакана. Первый тост был за Мастера, второй и третий — за подмастерьев. Пили за «неофитов» (Серый с трудом догадался, что речь идет о них с Димоном), за «чистое искусство» и за нонконформизм. В разгар веселья, привлеченные шумом пира, в зал ввалились соседи — мужик с баяном и две тетки с золотыми зубами в народных костюмах. Им налили по полстакана и мужик, заговорщически подмигнув, растянул мехи баяна, а золотозубые грянули:
И ЛИТО дружно подхватило:
Непьющий не знает, как вкусна вода с похмелья
Японская поговорка.
Больно было даже думать. Серый уже полчаса пытался открыть глаза и не мог. Хотелось в туалет, но сил не было пошевелиться. Громко тикали часы, и каждое «тик-так» электрическим разрядом впивалось в мозг, заставляя рефлекторно морщиться, отчего головная боль усиливалась. Откуда у меня в комнате часы? Чей-то протяжный стон все-таки заставил открыть глаза. Книжные полки… Заснул в библиотеке? Но точно — не дома. Снова раздался стон. Серый заставил себя повернуться на звук. Чья-то голова на подушке рядом. Ковер на стене. Серый провел рукой по груди. Спал одетый, но укрыт одеялом. Кто это рядом? Поехал к Ленке? Это не ее комната. Глаза отказывались фокусироваться и даже рисунок на ковре выглядел размытым…
Произведение может быть отнесено к «ностальгическому детективу» или триллеру. Главный герой – выпускник ленинградского Университета 80-х. Он пытается урвать свой «кусок хлеба с маслом», умело лавируя в рамках существующих идеологических ограничений. Правил много, и, если хочешь жить лучше, чем другие, надо понять, какие из них надо соблюдать. С одной стороны – перспективная и денежная работа, с другой – захватывающая жизнь ленинградского андеграунда 80-х, связь с иностранкой, валюта, подпольные рок-концерты.
Что может связывать опального вождя революции, московского плейбоя-дауншифтера и балканских контрабандистов? Об этом вы узнаете из новой книги Сергея Петросяна «Странник».
Увлекательный квест для чтения в самолете, поезде и на пляже. Для тех, кто устал от эзотерики и тяжелых дум о судьбе отчизны…
Настоящий мужчина не боится боли и смерти. Есть цель и есть враг, который стоит на твоем пути. Но как, оказывается, сложен бывает выбор между любовью и долгом…
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».