Холодные ключи - [56]
Решено. И пусть Артём называет его, как хочет.
Ещё один шаг. А может, даже и несколько. Путь снова свободен.
А покойного Фенглера всё это уже не оживит, скорее наоборот. Если он, конечно, скончался.
Поздно вечером Блейель снова шёл по улице Кирова, по широкой, усаженной берёзами пешеходной аллее, и время от времени из веток ему за шиворот падали капли. Он так и не выяснил судьбу старикана. Терпение. Он вообще не помнил, чем занимался после встречи с Артёмом. Кажется, забрался на гору на другом берегу и провожал солнце, клонившееся на Запад, криками «Я остаюсь! Я остаюсь!». Затем он, должно быть, оказался там, где продавалась карта города, потому что таковая была зажата у него подмышкой, в виде двух свёрнутых трубочкой листов формата А 1. Пользоваться такой на улице невозможно, но для теоретического изучения топографии лучшего и пожелать нельзя. Карта города. С отвратительным ветром справились дожди, к вечеру небо прояснилось. Дышалось свежо и легко.
Пускай Артём называет его как угодно, пускай жалеет, это ничего — он сам жалел Артёма не меньше. Главное — он перешагнул через него. Это не было неблагодарностью к спасителю, лоцману, тени — нет, это означало, что он действительно продвинулся вперёд. Сам, собственными силами. Прогуливающийся в космосе и голубой подпольщик — нет, это недолговечный союз. Артём закоснел, а Блейель рос. Артём — в прошлом. А Блейель двигался дальше.
Он наклонился за веточкой, чтобы счистить грязь с ботинок в жидком свете фонарей. Свёрнутую карту поставил на почти сухую скамейку. Когда он снова поднял голову, рядом стояли двое. На его храброе «добрый вечер» они не ответили и, хотя и смотрели на него, но говорили друг с другом. От обоих несло перегаром. Он потянулся к скамейке с картой города, один из них что–то взревел и поднял руку.
— Я нье говорью по-…
«— русски» он уже не произнёс. В руке ревуна блеснула бутылка из–под пива; стукнув об спинку скамейки, он отбил бутылке донышко.
— Розочка, — произнёс по–немецки Блейель и неожиданно рассмеялся. Жаль, он не знал, как это будет по–русски. Зато вспомнил выражение «живое пиво». Он тоже непременно хотел остаться в живых, непременно. Но согласятся ли эти двое? Вдвоём они орали на него, наступали, угрожая розочкой. Смываться отсюда! Но что, если из темноты, из–за следующей берёзы, из–за скамейки выскочит третий? Вдруг они спортсмены и сразу его догонят? Лучше попытаться их умаслить. Плейер в кармане — нет, ни за что, там диск Ак Торгу с автографом. Поэтому он протянул цифровой фотоаппарат, залопотал по–английски: «Take it, take it, but leave me alone»,[74] — бандюга цапнул её из рук, мимоходом полоснул его битой бутылкой по лбу и убежал со всей скоростью, с которой позволял коктейль из пива и водки. Второй, рыча, побежал следом. Через кровяную вуаль, сочившуюся над глазами, Блейель разобрал, что они подрались под следующим фонарём, а потом швырнули фотоаппарат оземь и вместе его растоптали.
— Делайте, что хотите, духи, — пробормотал он, но руки, несмотря на отважные слова, дрожали. Носового платка у него не оказалось, и он обтёр кровь травой, а потом прижимал волглую куртку ко лбу до тех пор, пока не решил, что уже можно пойти в гостиницу.
— Какие люди! Плейель! Чем обязан? Как съездил в это, как там оно…
— Я ещё не приехал. Ещё там. То есть, в России.
— Да? А почему это?
— Долгая история. Другой раз расскажу, когда время будет, хорошо? Я звоню по делу.
— Ёлки–палки! Но я ж тебе сразу сказал, помнишь? Что Россия тебя уже не отпустит. А ты ещё спорить не хотел!
— Да, ты совершенно прав. На все сто. Просто сейчас…
Он запнулся.
— Что сейчас?
— У меня кончилась виза.
— Ещё раз.
— Моя виза. Она просрочена. Ума не приложу, как так получилось, но тут написано: действительно с двадцатого июля по восемнадцатое августа.
Тишина. Потом:
— Плейель, балда! Ну что ты наделал?
— Я… я думал… ну, я не следил. Тот тип из турбюро в… ах, это неважно. Но я думаю, должно быть возможно…
— Приезжай в Москву. Немедленно. И посмотрим, как это уладить.
— Не могу.
— Что значит не могу?
— Я не могу приехать в Москву.
— Почему? Да где ты вообще? Всё ещё в этом, ну, как там его?
— Кемерово.
Хольгер крякнул.
— Пока ты будешь торчать там, мы ничем не сможем тебе помочь. Давай, шевели задницей и молись, чтобы в аэропорту никто твой паспорт не разглядывал.
— Но ведь, наверное, можно как–то…
— Наверное, можно как–то — в России ты с этим далеко не уйдёшь. Должен был уже понять за это время.
— Что же можно…
— Чёрт подери! — голос его сорвался. — Извини, но… ладно. Слушай сюда. Иди в консульство. Наплети им что–нибудь.
— В консульство.
— В немецкое консульство, понял? Где оно там, наверное, в Новосибирске. Отправляйся туда, и немедленно. Придумай что–нибудь, чтобы тебе поверили.
— Что я болел.
— Да, что–нибудь в этом духе. Только лучше. И найди врача, который тебе справку напишет.
— Хорошо. Понял. Ещё глупый вопрос — а что произойдёт, если меня засекут с просроченной визой?
Хольгер громко застонал.
— С таким глупым вопросом обратись к ближайшему милиционеру. Плейель! Плейель, ну что ты за дубина! С просроченной визой ты незаконно находишься в России!
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.