Холодное блюдо мести - [21]

— Скучает майор, — пожал плечами Сергей. — Дочь уехала учиться в Америку, а сам Федя все никак не женится. Вот ему энергию и некуда девать. Решил отомстить.

Наверное, от нервного напряжения, которое никак не хотело проходить, мне показалось, что в спину мне кто-то смотрит. Я обернулась — какой-то мужчина зашел за киоск с газетами. Надо же себя так настроить: мне показалось, что за нами шел Федор Михайловский, который жил и работал в тысяче километров от Сочи.

— Что с тобой? — спросил Сережа. — Ты даже вздрогнула.

— Показалось, что за нами кто-то идет.

— Это называется манией преследования, — рассмеялся муж. — От нее, между прочим, есть прекрасное средство.

— Какое? — Я сделала вид, что не поняла намека.

— Пойти в ресторан, выпить хорошего вина, потом вернуться в номер…

— А Санька?

— Не перебивай. Вернуться в номер и через пару часов забрать Саньку. Как раз подойдет время послеобеденного сна.

Вот так мы с мужем отдыхали, стараясь не думать о том, что придется-таки возвращаться к тем же проблемам, которыми мы не могли управлять и в которых выглядели не лучшим образом, хотя на момент убийства Дороховой оба имели алиби. Но мы словно испачкались в чужой грязи. Прав народ: как себя ни поведешь, от напраслины не уйдешь. Вроде перед законом мы чисты, а законники уже взяли нас на заметку. Кажется, это называется «проходили по делу». Пусть и как свидетели.

О своих мыслях я Сергею не рассказывала. Что он мог мне сказать: «Не обращай внимания»?

Прав был следователь. Я законопослушная гражданка, далекая от авантюр, если не считать создания фирмы по продаже оргтехники. Но там основную тяжесть по организации работы и добыванию денег тащила на себе моя подруга Оля. Так вот, я — такая правильная и грамотная — вдруг оказалась причастна к уголовщине. В былые времена я бы, наверное, от страха умом подвинулась. А теперь лежу возле бассейна в шезлонге и лениво рассуждаю, что меня может ожидать.

Знала, за кого замуж выходить. Но вот предложи мне кто вернуться к точке отсчета, к тому моменту, когда передо мной вдруг возник Сергей Шувалов со своей любовью, согласилась бы я что-то изменить? И я отвечаю самой себе: не согласилась бы. Я не хочу никого другого, пусть правильного и законопослушного, без пятен на биографии. И готова терпеть за свое несогласие все, что отмеряет мне судьба.

«Глупый, глупый Сережка! Ну почему ты не подумал о том, что у тебя может родиться сын, который захочет гордиться своим отцом? Почему ты не построил свою предыдущую жизнь так, чтобы на ней не было пятен? Почему?..» И сама же себе ответила: «По кочану!»

А Сергей как раз учил сыночка плавать. Санька визжал от удовольствия, поднимал кучу брызг, и я поняла, что счастлива, несмотря ни на что.

Все-таки три недели, как собирались, мы не смогли пробыть в доме отдыха. Хорошо, что с администрацией договорились заранее: заплатили за две недели с обещанием, если захотим, продлить свое пребывание здесь.

Мы возвратились домой и ужинали тем, что я наскоро соорудила из полуфабрикатов, — пельменями в бульоне. Прежде, во времена, когда в моей жизни еще не было Шувалова, я это готовила. Кидала в кипящую воду три бульонных кубика, пельмени и крошила зелень. Получалось вкусно. Теперь в морозилке лежат пельмени, слепленные искусницей Лидией, так что и блюдо получается на «пятерку». Его с удовольствием ест даже Санька, вылавливая пельмени рукой. Ну неудобно ему брать их ложкой! Мы с Сергеем переглядываемся и улыбаемся, но так, чтобы сосредоточенный Александр Шувалов наших улыбок не видел. Хорошо, что и наша няня Аня этого не видит. Она непременно заметила бы, что это непедагогично.

Кстати, я уже ей позвонила, как и Лидии. Обе готовы завтра выйти на работу. Думала ли я прежде, что буду жить вот так обеспеченно? Надо сказать, что человек к хорошему быстро привыкает. Я настолько к своей жизни привыкла, что воспринимаю ее как должное. Но при этом тихий внутренний голос шепчет мне, что, не будь у Сережи того самого пятна на биографии, я бы ничего этого не имела.

Уложив Саньку спать, Сергей позвонил Корнею, а положив трубку, с удивлением обернулся ко мне:

— Представь, Гошка говорит, что нашли убийцу Дороховой.

— А как он узнал? В газетах писали?

— У него есть свои каналы, — уклончиво ответил муж. — Я попросил его держать руку на пульсе расследования, что он и делал… Знаешь что, давай то печенье, что лежит у тебя, отдадим в детдом, но не в мой.

Он уже называет детский дом своим! В другой так в другой. Я только замечаю:

— А если оно проходит по каким-то документам?

— Вряд ли. Кто-то все продумал. Так, чтобы от этого товара можно было откреститься в любое время.

— А кто этот человек, он не говорил?

Мои мысли перескакивают с одного на другое, наверное, оттого, что в сообщении Корнея мне чудится какая-то неправильность. Человек, который все так организовал, заставил Светлану Кузьминичну, прожженную в делах, действовать по собственному плану, не мог так легко попасться.

— Говорил. Вроде кто-то забрался к ней в квартиру, думая, что, как обычно, она в это время на работе.

— И ты веришь в это? Ну, в то, что ее убил какой-то вор?