Холм - [16]

Шрифт
Интервал

Зачем тебе нужен комендант?

Джо. Хочу доложить ему, сэр, что в смерти Стивенса виноват сержант Вильямс.

Старшина. Полагаю, у тебя есть доказательства, Робертс?

Д ж о. Я буду рад представить возможность суду доказать это.

Старшина. Ты обвиняешь сержанта Вильямса в убийстве рядового Стивенса?

Джо. Да, сэр.

Старшина. Так-так… И у тебя есть свидетели?

Джо. Все в нашей камере знают об этом.

Старшина. Хорошо. В таком случае, если нам повезет, мы будем наблюдать, как Вильямса поставят к стенке. Ты этого хочешь, Робертс, не так ли?

Джо. Да, сэр.

Старшина (обводит взглядом заключенных). Бартлетт, ко мне бе-гом! (Монти подбегает к нему.) Ты видел, Бартлетт, как сержант Вильямс убил рядового Стивенса, не так ли?

Монти. Нет, сэр. Я ничего такого не видел, сэр, нет-нет.

Старшина. Не отпирайся, не надо, ты ведь видел кровь на руках Вильямса, ну?

Монти. Нет, сэр, не видел. Я ничего не видел. Прошу перевести меня в другую камеру… Робертс…

Старшина. В просьбе отказано. Стать в строй! (Монти убегает.) Мак Грат, бегом сюда!

Мак Грат подбегает и останавливается перед старшиной.

Старшина. Это правда, Мак Грат, что ты видел, как совершилось убийство?

Мак. Нет, сэр. Но я сам совершу убийство, если Робертс не перестанет каркать!

Старшина. Если с ним что-нибудь случится, я буду знать, кто это сделал, понял?.. На место!

Мак убегает. К старшине подходит Вильямс.

Старшина. Бокумбо, сюда! (Джеко подбегает к старшине и становится перед ним по стойке «смирно».) Ну а ты что скажешь?

Джеко. Что Вильямс убил Стивенса, это так. Но как доказать это? Вот в чем вопрос!

Среди заключенных слышится неясный гул.

Сержант (проходит вдоль рядов). Прекратить разговоры в строю!

Старшина (Вильямсу). Вы слышали, сержант?

Вильямс. Да, сэр.

Старшина. Это серьезное заявление!

Вильямс. Он врет. Я никогда и пальцем не трогал Стивенса.

Появляется Гаррис. Старшина обращается к нему:

— Сержант Гаррис! Приведите Робертса и Бокумбо к коменданту в девять тридцать.

Гаррис. Слушаюсь, сэр.

Старшина. И сообщите врачу, что его тоже вызывают в девять тридцать к коменданту. (Улыбается.) Оказывается, Стивенс умер не от солнечного удара — его убили.

Гаррис. Неужели, сэр?

Старшина. Да. Скажите врачу, чтобы он обязательно пришел. Ставится под сомнение его профессиональная репутация.

Гаррис. Репутация нашего врача, сэр? Чепуха! Все знают, что наш врач может делать чудеса: хромого заставить ходить прямо, слепого — видеть, а калек — с танцами подниматься на холм…

Взрыв смеха в рядах заключенных. Сержант идет вдоль строя, приказывая им замолчать. Старшина смотрит на Гарриса, но ничего не говорит. Он ждет, пока восстановится тишина.

Старшина (после паузы). Что же он еще может делать, сержант?

Гаррис. Ездить по воде на велосипеде и превращать воду в вино, сэр.

Снова взрыв смеха. Старшина жестом приказывает сержанту не кричать на заключенных. Заключенные вскоре сами перестают смеяться.

Старшина. А поднимать мертвых он не может, сержант?

Гаррис. Нет, сэр. Поднимать не может. Он может только опускать их.

Смех. Старшина смотрит на заключенных и тоже улыбается.

Старшина. У вас, сержант, оказывается, талант. Из вас вышел бы хороший комик в мюзик-холле.

Гаррис. Возможно, сэр. Не дадите ли разрешение организовать для заключенных концерт?

Взрыв смеха. Старшина тоже смеется.

Старшина. Ну нет, Чарли, это нет… (Лицо его становится серьезным.) Ты и так многое организовал. Думаешь, я не знаю?.. (Направляется к выходу и по дороге на секунду задерживается возле Бартлетта и Мака Грата.) Бартлетт, Мак Грат, будьте наготове. Вы можете понадобиться… Все по камерам!.. Идемте со мной, Гаррис.

Заключенные, переговариваясь, расходятся.


Гаррис и старшина идут по коридору.

Старшина. Что, подкапываешься под меня?

Гаррис. Я?.. Вы ошибаетесь, сэр!

Старшина. С этой минуты ты будешь подчиняться сержанту Вильямсу.

Гаррис. Ну, что ж…

Старшина. Я знаю, тебе это все равно. Ты всегда хвастался, что не выслуживаешься и что тебе не нужны ни чины, ни почет.

Гаррис. Я хотел бы быть подальше от всего этого, сэр. Как можно дальше…

Старшина. Хорошо. Здесь есть немало тех, кто ниже тебя чином, Они получат повышение. Ну и, конечно, деньги. Все — кроме тебя, Чарли…


Тюремная камера.

Входит Джо, за ним — Вильямс.

Вильямс. Ты думаешь, тебе это пройдет?

Джо. Скорей я должен задать вам этот вопрос, сержант.

Вильямс. Хочешь знать, чем все кончится? Будет следствие, и меня оправдают.

Джо (усмехается). Вы начинаете нервничать, Вильямс.

Вильямс (наступает на него). Ты бы, конечно, хотел другого исхода. Воображаешь, что тебе что-нибудь удастся?

Джо (сжимает кулаки). Сделай еще шаг — и я уложу тебя!

Вильямс (он злобно оскаливается, подходит к двери, выглядывает в коридор, потом поворачивается к Джо). Пожалуй, это неплохая идея. Один на один, а?.. В конце коридора есть пустая камера. Туда никто не заглядывает. Мы закроемся, только ты и я… Согласен?

Джо (идет к двери). Пошли!


Робертс и Вильямс выходят из камеры, идут по коридору. Вильямс останавливается возле двери с надписью: «Комната для персонала». Открывает дверь. В комнате пьют чай два сержанта.

Вильямс (Робертсу). Подожди здесь… (к сержантам). У вас ключи от одиночки?


Рекомендуем почитать
История западной окраины [=Вестсайдская история]

Мысль о создании пьесы о современных Ромео и Джульетте зародилась у группы американских театральных деятелей — еще в 1949 г. В 1950-х гг. усилилась эмиграция пуэрториканцев в Америку. Часть американской молодежи встретила их враждебно. Этот антагонизм, не раз приводивший к серьезным столкновениям, и был положен авторами в основу произведения «История западной окраины» («Вестсайдская история»). Пьеса написана Артуром Лорентсом, стихи — молодым поэтом Стефаном Сондгеймом, музыка — композитором Леонардом Бернстайном, а постановка и танцы осуществлены Джеромом Робинсом. В августе 1957 г.


Прачечная на перекрестке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Короткий век любви

Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.И тогда дети решают отомстить.


Лифт

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Полёт над кукушкиным гнездом

Пьеса в 2-х действиях по одноименному роману Кена Кизи.


Принц Фридрих Гомбургский

Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.