Хочу жить! Дневник советской школьницы - [5]
«Мы, служащие, получили 4-ю категорию, учащиеся, дети служащих до 18 лет, тоже 4-ю, а учащиеся, дети рабочих, 2-ю категорию. Додумались молодцы, вероятно, пришли к научному заключению, что дети, родители которых несут умственный труд, нуждаются в уменьшенном питании по наследству».[53]
С начала 30-х годов ухудшилось положение и с товарами первой необходимости, которые также выдавались только по талонам: одежда, обувь, мануфактура. Причем ежемесячные талоны отоваривались сначала для рабочих — ударников труда, потом для простых рабочих и лишь в последнюю очередь, если что-то оставалось в магазине, — для служащих, поэтому у последних талоны практически всегда пропадали.
Любови Васильевне приходилось продавать в комиссионных магазинах свои и мужа вещи, чтобы купить подрастающим девочкам одежду и обувь в коммерческих магазинах, намного при этом переплачивая. К тому же ей надо было постоянно поддерживать мужа в Усть-Сысольске, посылая туда крупы, сухари, консервы, а также одежду и обувь.
В январе 1931 года, чтобы расплатиться с долгами, Любови Васильевне пришлось взять на дом договорную сдельную работу и до поздней ночи сидеть над отчетами.[54] Описание быта, бесконечных ежедневных проблем добывания продуктов и товаров и их возрастающей дороговизны занимает большую часть в письмах к мужу:
«С питанием у нас сейчас дело плохо: нет мяса, нет масла, и решили заговеть на молоке, так как кружка уже поднялась до 50 копеек, масло по 10 рублей тоже не покупаем, а мясо в этом месяце выдали только за 2 дня…»
«Купили сегодня конины — цена доступная, 1 рубль за кило, завтра сделаем тушеное мясо. Дети протестуют: „Не будем есть“. Ничего, с голоду поедят…»
«Работаю по-прежнему много, иногда до помутнения мозгов…»
«Мой добавочный заработок пойдет главным образом на покрытие долгов…»
«На мое жалованье 175 рублей[55]прожить трудно, невозможно просто…»
Осенью 1931 года Любови Васильевне стали помогать старшие дочери, выполняя за нее надомную работу, о чем она с гордостью сообщала мужу в декабре:
«Итак, папа, мы дождались помощников. Ляля и Женя вместе зарабатывают 90 рублей, почти мой заработок».
Больше всего ее как мать волновало то, что занятость до позднего вечера в будние дни и многочасовые поездки по городу в поисках продуктов и одежды в выходные отнимают у нее все свободное время, что дети совсем заброшены, о чем она очень переживала и с горечью писала мужу:
«Моего влияния за последние месяцы не было, так как сдельная работа меня совершенно оторвала от дома и детей. А этот возраст особенно требует разумного влияния…»
«Мне иной раз кажется, что они совсем стали чужими…»
Девочки редко писали отцу, ссылаясь на занятость, рассказывали в письмах об успехах в школе, о занятиях музыкой и спортом, о прочитанных книгах и спектаклях в театрах, просили совета, что им делать по окончании семилетки. И Сергею Федоровичу многое не нравилось во времяпровождении дочерей, его очень волновало, что они в сложный переходный период оказались без твердого руководства отца, и он пытался хотя бы в письмах повлиять на них, донести свое мнение:
«Одно знайте — учитесь получше, запасайтесь знаниями, читайте больше, чтобы быть в любую минуту готовым к борьбе за свое существование, а повеселиться можно дома с мамой. Ваше положение делает вас головою старше всего вашего класса, примите же это как неизбежное, должное и смелое и с сознанием своего достоинства смотрите на все вокруг себя…»
«Относитесь ко всему критически, проверяйте, не берите на веру, выясняйте в других книгах, о своих сомнениях напишите мне, и я отвечу вам всегда охотно…»
«Будьте настойчивы в своих стремлениях, развивайте свою волю — это основное качество человека. Затем будьте мужественны и никогда не будьте трусами…»
«Мне особенно хочется, чтобы из вас получились настоящие люди, интеллигентные, серьезные, умные. Поэтому я с большой осторожностью смотрю за каждым вашим шагом…»[56]
В семье политикой интересовалась в основном младшая дочь Нина, но говорить с сестрами или с матерью на подобные темы у нее не получалось, поэтому свои впечатления от происходящего в стране, разговоры и споры с сестрами, отношение к школе и учителям, к нынешнему студенчеству она описывала в дневнике. Приведем некоторые выдержки из него:
«Я никогда не могу согласиться с сестрами, признающими в настоящем строе социализм и считающими теперешние ужасы в порядке вещей…»
[04.07.1933]
«Разве можно сравнить бывшее студенчество с теперешним? Есть ли какое-нибудь сходство между грубыми, в большинстве случаев совершенно неразвитыми людьми, способными из-за малейшей выгоды на всякую подлость, с полными жизни, умными и серьезными, готовыми в любую минуту пострадать за идею молодыми людьми прошлого века…» [08.07.1933].
«Странные дела творятся в России. Голод, людоедство… Многое рассказывают приезжие из провинции. Рассказывают, что не успевают трупы убирать по улицам, что провинциальные города полны голодающими, оборванными крестьянами…»
[31.08.1933]
«Даже школы — эти детские мирки, куда, кажется, меньше должно было бы проникать тяжелое влияние „рабочей“ власти, не остались в стороне. Отчасти большевики правы. Они жестоки и варварски грубы в своей жестокости, но со своей точки зрения правы. Если бы с детских лет они не запугивали детей — не видать им своей власти как ушей. Но они воспитывают нас безропотными рабами, безжалостно уничтожая всякий дух протеста…»
Дневник Нины Луговской – прекрасное противоядие для тех, кому «советский проект» все еще кажется привлекательным. Великая утопия обернулась кровавой историей. Об этом свидетельствует Нина Луговская.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Эта книга о типичной и в то же время очень нестандартной семье 1970-х, которой достались все атрибуты эпохи – и цековские пайки и лагерные пайки. Ее можно было назвать «записками оранжерейного мальчика» – счастлив тот, чье детство пришлось на годы застоя, чей папа – работник ЦК, а мама – преподаватель французского языка в спецшколе. Мир мальчика не только кунцевская шпана и советский хоккей, но и лето в Юрмале и зима в пансионатах для номенклатурного плебса. Фон биографии этой семьи – история самой страны: репрессии 1930-х годов, война, послевоенное студенчество, шестидесятники-интеллигенты… В этой попытке «словаря» советской эпохи почти каждый читатель узнает самого себя, предметы и понятия, из которых состояло прошлое.
Эта книга перевернет ваше представление о людях в форме с ног на голову, расскажет о том, какие гаишники на самом деле, предложит вам отпущение грехов и, мы надеемся, научит чему-то новому.Гаишников все ненавидят. Их работа ассоциируется со взятками, обманом и подставами. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете в их адрес проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.Есть отличная русская пословица, которая гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива».