Хендрикс, Последние 22 дня - [30]

После Эмбриона одна из местных гамбургских групп, Thrice Mice получила возможность впервые сыграть перед такой колоссальной аудиторией и они сыграли отлично. Как рассказывают, это Алексис Корнер пригласил их сыграть с ним джем.

Затем на сцене появились Floh De Cologne, немецкое бит–кабаре, очевидная халтура, но оставшимся понравилось. (После выступления Джими народ стал паковать вещи и расходиться.)

Затем — Limbus 4, мюнхенский андеграунд.

— Деньги для групп они выдавали в дипломате и не только в марках, но и в американских долларах, — вспоминает Форд Крулл. — Мне приходилось всё время проходить мимо всех, с этими дипломатами набитыми, я даже не мог предположить сколькими тысячами долларов. Если бы только байкеры знали об этом, они взяли бы штурмом весь офис.

Помню, зайдя в вагончик к The Faces, я пыхнул вместе с ними. У меня с собой была целая унция, они же, думаю, лишились фунта. Я видел их, и Джими, и Мича, и Кокса, они даже не перекинулись между собой ни одним словом. Меня поразила худоба Джими и Мича. Нога Мича была не толще моей руки. В конце концов, байкеры разнюхали, где все деньги. Они начали сновать вокруг офиса. Когда начался бунт, прибыла полиция и между ними началась настоящая перестрелка. В нашем автобусе не осталось ни одного целого стекла и я помогал одному из роуди держать над ним брезент, чтобы им было видно дорогу и одновременно, чтобы дождь не заливал в разбитые окна. Когда мы добрались до гостиницы с той группой, с которой я приехал сюда, Сэнди Денни одарила меня незабываемым поцелуем из благодарности, что я спас весь её реквизит, а ребята предложили мне работать с ними. Она была настоящим ангелом. [Форду было тогда всего 17 лет.]

Последними была группа, называющая себя Rote Steine, которая ничего более из себя не представляла, как зародышная версия знаменитой немецкой группы Ton Steine Scherben. Это было одно из первых их больших выступлений и окончилось всеобщим хаосом. В течение их номера Macht kaputt, was euch kaputt macht (Разрушь всё, что разрушает тебя) начала гореть сцена. Ангелы Ада вместе с рабочими, которым не заплатили за их работу, подожгли сцену. Rote Steine спаслись бегством, и Фестиваль Любви и Мира на острове Фехмарн подошёл к своему логическому концу — он завершился сожжением сцены.

Что это, если не ирония Судьбы, ведь последний концерт Опытов Джими Хендрикса в Штатах, состоявшийся в Денвере в июне 1969 года, тоже завершился бегством музыкантов, когда полиция применила против поклонников Джими слезоточивый газ. И если в Германии обошлось без газа, уровень насилия был не меньше, если даже ещё хуже.

Эти последние гастроли Джими были насыщены совершенно различными проблемами. Дурным предзнаменованием предстоящей трагедии стало последнее официальное появление Джими Хендрикса перед публикой, окончившееся таким, можно сказать, ритуальным сожжением сцены. Сцены, которой Джими посвятил всю свою жизнь.

Глава 5. Последнее интервью

По–прежнему 6 сентября, конец дня

Прибыв в Лондон, Джими не стал возвращаться в Лондонберри из–за неприятного инцидента с Энджи Бёрдон, произошедшего всего чуть больше недели назад. Вместо этого он зарегистрировался в номерах 507/508 гостиницы Камберленд, расположенной недалеко от Марбл–Арк. Билли Кокс поселился в гостинице при аэропорте Аэровейз, но его хрупкое здоровье оставалось на грани.

— Вечером, по возвращении в Лондон, — рассказывает Мич Мичелл, — Билли стало хуже и Джими вместе с Джерри отвезли его к врачу. Они никогда не видели, чтобы паранойя длилась так долго, никто из нас никак не мог взять в толк, чем она могла быть вызвана. Думаю, она месяцами медленно развивалась под давлением популярности.

[Злые языки тут же предположили, что не обошлось без LSD и эта версия, как всегда в таких случаях, оказалась наиболее живучей.]

8 сентября

— В полдень [восьмого сентября] мы с Карен, — рассказывает Кирстен, — отправились в Камберленд, повидаться с Джими. Когда мы вошли в номер, Джими звонил в Аэровейз и сказал нам, что ему надо немедленно туда ехать, потому что Билли полностью невменяем. Мы не отпустили его одного и поехали туда все вместе. С Билли явно было не всё в порядке. Мы взяли его с собой в ресторан Тэндори на Фулхам–Роуд. Мы не стали его оставлять одного, знаешь, он действительно очень странно себя вёл, бедняга, совершенно непредсказуемо и мы подумали, что если он плотно поест, ему станет лучше. Следующие пару дней мы устроили что–то вроде посменного дежурства, и когда кто–нибудь из нас начинал ночью засыпать, он вдруг начинал причитать: "О, Джими, я чувствую, что скоро умру" на что Джими неизменно отвечал: "Никто из нас не собирается умирать." Двое суток проведённых рядом с ним оказались для моих нервов слишком большим напряжением. Эти бесконечные телефонные разговоры… Наконец все решили, что его надо отправлять домой. Джими не слезал с телефона, пытаясь найти нового басиста.

80

Вечером 8 сентября Джими, Карен и Кирстен отправились в Вест–Энд посмотреть фильм Антониони Красная пустыня.

— Мы все, я, Карен и Джими оказались в одном странном небольшом местечке в Вест–Энде, там были такие старомодные кресла, знаешь. Это оказался какой–то старый итальянский совершенно невероятный фильм и Джими был в восторге. Его состояние можно было описать словами: "Я действительно верю во всю эту чушь."