Хендрикс, Последние 22 дня - [29]

77

'cause I'm a Voodoo Chile,

Lord knows I'm a Voodoo Chile.

Yeah I can't say it right now though.

Это были последние слова, которые Джими спел на публике.

If I don't see you no more in the world,

Well I'll meet you in the next one

And don't be late, don't be late.

Cause I'm a Voodoo Chile.

Джими подошёл к финалу пронзительным соло, сыгранным зубами. Затем, подойдя к микрофону, он произнёс, обращаясь к своим слушателям:

— Спасибо всем вам, прощайте, и мир вам.

Быстро покидая сцену, Джими, Мич и Билли сбились в кучу, окружённые плотным кольцом рабочей группы, и на вертолёте улетели в Гамбург, где уже в аэропорту Фюхлсбюттель пересели на самолёт до Лондона. А тем временем на фестивальной сцене происходило следующее: Ангелы Ада без приглашения поднялись на сцену. Роки, одному из роуди Джими, прострелили ногу в тот момент, когда он демонтировал оборудование.

— Если вы считаете, что фестиваль на острове Уайт окончился беспорядками, вам следовало бы побывать на Фехмарне, — рассказывает Форд Крулл [в то время ему было всего 17 и он, случайно встретив знакомых, нанялся роуди к группе Fotheringay, которые ехали на фестиваль, но проведя первый день фестиваля его сделали ассистентом стейдж–менеджера всего фестиваля]. — Нам приходилось очень быстро упаковывать оборудование некоторых групп после их выступлений, особенно к концу фестиваля, так как байкеры к этому времени уже совсем обезумели, переворачивали трейлеры и всё такое, они успели поджечь почти все строения до того как вызвали немецкую полицию.

После Джими выступали пионеры немецкого краут–рока Embryo. Их барабанщик, Христиан Бурхард, вспоминает, как им повезло, что они выступали после Джими — настолько он смог поднять настроение слушателей:

— Я смотрел выступление Джими Хендрикса из самой гущи, атмосфера была великолепная, погода отличная, публика была в восторге. По–моему, это шоу Джими было одним из лучших, нам надо было играть сразу после него и что мы могли добавить? Но наше выступление оказалось очень удачным, мы играли 45 минут и публика нас встретила очень тепло. Пока мы играли, погода менялась несколько раз и когда солнце выходило из–за туч, появлялось ощущение чего–то особенного в игре на берегу моря.

Сразу после выступления начались проблемы. Нам пришлось спасать наше оборудование от разграбления. Вспоминая те дни, могу сказать, что на концертах воровство было обычным делом, а оборудование стоило дорого. Мы запаниковали, так как дома, в Мюнхене, у нас были запланированы ещё несколько концертов, и мы не смогли бы их сыграть, если бы что–нибудь из оборудования у нас пропало. Мы были так заняты упаковкой нашего оборудования, что даже не обратили никакого внимания на то, что происходило в это время на сцене. На подходе оказалась ещё одна проблема: как получить наш гонорар. За деньгами в вагончик организаторов мы отправили своего гонца, Макса Пакса, а надо сказать он находился почему–то в полукилометре от сцены. Ему дали 150 наличкой (на бензин), на остальные 2 тысячи марок выписали чек. Макс, казалось, всё предвидел и спрятал деньги в носок, а может быть ему посоветовали так поступить, не знаю, тем не менее, он это сделал совсем не зря, тут же выйдя из вагончика, он был обыскан байкерами с ног до головы и так как они были уверены, что найдут их, они их нашли. Все эти столкновения с байкерами, все эти оскорбления и надругательства понизили их статус до псевдо–охранников.

Хорошо помню, когда Limbus 4 (мы с ними были близкими друзьями) и затем Scherben [Rote Steine] взошли на сцену, сцена загорелась. Это был знак: быстро в автобус и уносить ноги отсюда! В тот момент я осознал, что чек тот был простой бумажкой…

— Я не помню от кого я узнал про фестиваль на Фехмарне, — рассказывает Гунни, тогда ему было 20, — но хорошо помню, что у меня оказался в руках красный пропуск ещё до того как я туда приехал, так что мы могли свободно передвигаться. Мы приехали в Бург на автобусе, а затем пошли пешком. Скорее всего это было 3 сентября. Найти дорогу было элементарно, нужно было всего–лишь идти за остальными. Всё кругом выглядело как огромный цыганский табор. Мы шли прямо через фермерские поля. Сначала мы подумали просто перебраться через ограждения, чтобы не платить за вход, но Ангелы Ада, сущие звери, не задумываясь, избивали людей, пытающихся прорваться бесплатно. Увидев, как одного хиппи они били цепями по голове, мы решили купить билеты. Вечером пошёл дождь и уже не прекращался почти всё время. Три дня в сплошной грязи. У нас не было с собой палатки, но к счастью у нас оказалось с собой отличное "приглашение" в один из больших шатров, установленных позади — мы захватили с собой из дома большой мешок травы. Думаю, это был один из шатров, занятых рокерами. Совершенно не помню, как именно нам удалось там устроиться, но наверно это произошло примерно так: "Привет, мы двое парней из Гамбурга и у нас много травы, можно нам здесь переждать дождь?" "Входите, входите, чувствуйте здесь себя как дома…" И у нас не было больше никаких проблем. Я не помню всех групп, но некоторых запомнил хорошо… Алексиса Корнера, Консервированную жару, Кравинкеля… В конце концов мы же пришли увидеть Джими Хендрикса, мы ждали Хендрикса три дня. И когда Джими поднялся на сцену, неожиданно вышло из–за туч солнце. Его выступление не поддаётся никакому описанию, это было нечто неправдоподобное. Мы ещё задержались на некоторое время, думаю, мы хотели послушать Эмбриона, затем сразу же мы свалили.