Хаос - [73]

Протрезвев, Хайнц начал пробираться к выходу через взбудораженную толпу. У него за спиной все бушевали, стараясь перекричать друг друга, председатель долго дребезжал колокольчиком и наконец, поняв бесполезность призывов к спокойствию, покинул свой пост. Собрание стихийно закончилось, зал постепенно пустел. Молодые господа из оппозиции, сомкнув ряды, решительно пробивали себе дорогу, горланя на ходу: «Дойчланд, Дойчланд юбер алес…»

На улице Хайнц остановил дрожки. Он уже усаживался, отдавая извозчику приказ ехать на вокзал, как в нахлынувшую из зала толпу вывалились певцы и продолжили у портала голосить свой гимн.

Старик-возница, пустив лошадей мелкой рысью, обернулся, ткнул кнутом в их сторону и покачал головой:

— Опять эти горлопаны! Видел я дебоши антисемитов! И все время с их «Дойчланд, Дойчланд!». Помяните мое слово, — он доверительно склонился к седоку, — не знали бы бед с этими антисемитами, кабы не было у нас евреев!

Перворожденные

I

Малыш Яков Шленкер радостно вгрызался в пряник, хотя никакого права на этот лакомый кусочек не имел. Пряники раздавали сегодня в молельне, и предназначались они первенцам в семье, а у Якова помимо старшего брата Йосла была еще старшая сестра Ривка. Малыш скрючился на ступеньке бимы, возвышения для чтения Торы, расположенного посреди зала, и таким образом скрылся с глаз законных участников совместной трапезы, а главное, с глаз отца.

Впрочем, так тщательно прятаться нужды не было. Все толпились у длинного стола вдоль окон, некоторые расселись по лавочкам по обе его стороны, — и были страшно заняты, особенно сам Мойша Шленкер, который снова обучал. Еще долго никто и не помышлял о пряниках и водке, ожидавших их на биме; глаза и помыслы были устремлены в фолианты, разложенные по столу. Сегодняшнее изучение Талмуда носило особый характер: это был канун Песаха, посвященный первенцам.

В память о тех событиях, когда кара Господня поразила в Египте всех первенцев, но Ангел смерти миновал дома евреев, по еврейской традиции, все мальчики-первенцы должны в этот день соблюдать пост. Подобных особых постов, помимо длительных общих, так много, что представляется невозможным в продолжение стольких дней воздерживаться от еды и питья без серьезного нарушения здоровья. Но и это мудрецы предусмотрели. Тот, кто принимает участие в трапезе по поводу радостного события, освобождается от необходимости поститься. А таких поводов для трапез набирается немало: свадьба или обрезание, или окончание изучения раздела Талмуда в утро накануне Песаха. Это особенный по своему весу праздник, несмотря на то, что каждые несколько лет в какой-нибудь школе при синагоге заканчивается изучение Талмуда «от корки до корки», по поводу чего празднует весь город. Изучить отдельный раздел все-таки требуется не так уж много времени, и поэтому за несколько месяцев до Песаха учитель собирает группу из первенцев, чтобы завершить как раз к этому постному дню. С последним словом учителя оделяют всех первенцев пряниками и водкой в знак праздничной трапезы. Так приятное сочетают с полезным, и вместо унылого поста участники получают радостное осознание того, что пройдена важная веха на пути отрадной духовной работы.

Этот обычай, странным образом, глубоко укоренился даже в тех местах, где в изучение Талмуда не вкладывают слишком много сил и смысла, и многие евреи, почти полностью отбросившие древние обычаи, тем не менее с удовольствием принимали участие в этом праздновании и с младых ногтей готовили к нему старших сыновей.

В Берлине также справляли этот праздник, хотя и в несколько измененном виде: на первый план выдвигалось праздничное застолье, а изучение Талмуда лишь формально обозначалось. В стране, где различные ферейны росли как грибы, естественно, возник Союз перворожденных со своим уставом, вступительными и членскими взносами, но, прежде всего, с ограниченным приемом и строгой иерархией. Союз собирается в полном составе лишь раз в году, а именно, ранним утром в день накануне еврейской Пасхи. Сначала совершается утренняя молитва, затем раввин наспех читает заключительные фразы «изученного» им раздела Талмуда, причем никто из присутствующих не участвует в процессе, да и не слушает вовсе — большинство даже не знает о происхождении и смысле этого праздника, — потом, когда скучная церемония завершена, все усаживаются за щедро накрытый стол. Многие члены появляются только во время застолья. В это же время зачитываются отчетные доклады председателя правления и казначея, утверждается отчетность, проводятся перевыборы. Произносится целый ряд застольных речей, в которых, по традиции, восхваляются отличившиеся перед Союзом личности, превозносятся преимущества Союза, его высокие идеалы и успешная деятельность. Не обходится и без обращения к первенцам и дальше оставаться верными своей великой миссии и для достижения целей и защиты общих интересов еще теснее сплотить ряды. Тут же чтится память покойных и зачитываются поздравительные телеграммы отсутствующих по уважительной причине членов Союза. И по окончании всех мероприятий Союз снова на целый год растворяется в абсолютное ничто.