Хаос - [17]

Однако квартиру на Маттейкирхштрассе, 8 он сохранил за собой, поскольку договор о найме действовал еще два года, и расторгнуть его оказалось не так легко, как когда-то заключенный на горе Синай. Вот и осталось его ветхозаветное прошлое открытым всей обслуге, и соседям, и домовладельцу. Так что письмо Вольфа Клацке было доставлено в руки адресата, после того как ухмыляющийся почтальон передал его консьержу и тем самым принес лучик радости в унылое существование всей семейки и многочисленной прислуги обоего пола.

Полезная благотворительность

I

Семейство Ленсен сидело за утренним кофе.

Председатель ландгерихта, наморщив лоб, читал «Дойче Тагесцайтунг», его супруга сосредоточенно принимала пищу, дочь Эльза развлекалась тем, что из скатанных шариков хлеба, зубочисток и конфетных фантиков делала забавные фигурки; сын Хайнц уже пересел в сторонку и в кресле-качалке курил одну сигарету за другой.

— Не забудь, Хайнц, после посмотреть в газете, что там пишут, — подняла глаза мать.

— Ужасно! — воскликнула Эльза. — Теперь все новости узнаем, только когда Хайнц возвращается из суда. А эта «Тагесцайтунг», которую читает папа! Тебе, мама, не кажется, что везде духовный упадок?

— Меня положение обязывает! — пробурчал господин председатель, который слушал вполуха.

Эльза расхохоталась.

— А еще говорят, что судьи не зависят от общества! — вклинился Хайнц. — Вот на днях мы отказали Теодору Вольфу в пользу ныне единоверного Ортеля. Что делать? Надо уметь жертвовать своей верой.

— И теперь независимое мнение судьи основывается на позиции Ортеля, а не Вольфа! — съязвила Эльза.

— Что за чепуху ты несешь, Эльза! — недовольно заметила мать. — А кто это, Ортель и Вольф?

— Ты знаешь их как Лейзера и Вольфа, мама, — вполне серьезно ответил Хайнц. — Они краеугольные камни Берлина, Ортель и Вольф, столпы общественного мнения. Но мне нет нужды ни в той, ни в другой фирме. Я считаю, их продукция — чистый вздор!

— Невозможно слушать вашу болтовню! — рассердился председатель ландгерихта. — Отвыкайте уже от этих плоских острот! Они слишком напоминают… напоминают наше прошлое. А все это влияние вашей любимой газетенки! Почитайте лучше передовицу вот здесь!

— Ах ты, боже мой! — откликнулась Эльза. — Мы с мамой черпаем нашу духовную пищу исключительно из семейной хроники. А теперь приходится полагаться на Хайнца, чтобы узнать, кто из достойных персон умер, а кто выпал из списка по причине помолвки. Поэтому раньше мы и заглядывали в «Торговый вестник». И не такая уж это плохая шутка, когда в «нашей газетенке», как ты говоришь, объявления о помолвке шли сразу после других торговых сделок. Впрочем, мы с Йозефом тоже разместим объявление в «Вестнике», если до этого дело дойдет. Эй, Хайнц, а как сейчас котируются регирунгсасессоры?

— Дитя мое, что за речи! — упрекнула фрау Ленсен. — Надеюсь, ты придержишь свой язычок, хотя бы при гостях. Недавно Лея сказала…

— Ах, Лея! А вот Йозефу нравится, когда я демонстрирую мои способности!

Повисла тишина.

— Мама, — неожиданно нарушил ее Хайнц. — Ты не будешь против, если я оборудую у себя в комнате блошиный цирк?

Эльза едва не лопнула от разбиравшего ее смеха.

Господин председатель усердно зашелестел газетой, но из-за нее не показался.

Фрау Ленсен чуть не подавилась куском пирога. Еле отдышавшись она воскликнула в сердцах:

— Хайнц, ты своими сумасшедшими фантазиями когда-нибудь сведешь меня в могилу! Ну, что опять придумал?

— Чем-то же надо человеку заниматься, — небрежно, но с серьезным лицом бросил Хайнц. — Я испытываю потребность чего-то на каком-то поприще добиться. Чем плохо дрессировать блох? По-моему, в этом больше смысла, нежели в моей, так сказать, профессиональной деятельности. Сейчас все ратуют за спорт. С лошадьми у меня не очень, мне бы что-нибудь помельче. Собак натаскивать вроде не с руки, лучше уж сразу взяться за блох. И вообще, может, я выведу дрессировку зверей на новую орбиту! Ну вот, какая духовная ценность в том, чтобы после академической выучки содержать их в неволе? Нет, надо постоянно отлавливать и обучать новые особи, а подготовленных животных выпускать обратно в природу, чтобы они распространяли среди себе подобных культуру и просвещение.

— Какая нелепица! — возмутилась фрау Ленсен.

— Великолепно! — возразила Эльза. — Вот будет забавно, если человек поймает блоху, а она вдруг начнет выделывать трюки: плясать или маршировать!

— Хайнц, ты это серьезно? — неуверенно спросила мать.

Брат с сестрой залились смехом.

— С тобой никогда не знаешь… — облегченно вздохнула фрау Ленсен. — И как у вас сходят с языка подобные гадости!

— А вот это немотивированный предрассудок, — запротестовал Хайнц. — Вчера я впервые видел зверюшек в огромном количестве, и все они вели себя вполне пристойно. Я был на представлении с дрессированными блохами на ярмарке в Грюнау…

— А меня что не взял? — удивилась Эльза.

— Получилось бы не совсем удобно. Я ходил туда не один.

— С Тилли? — Эльзу так и распирало любопытство.

— Эльза! — возмущенно одернула мать.

Девушка пожала плечами.

В этот момент появилась горничная Софи с почтой. Положив письма перед главой семьи, она без особого рвения принялась убирать со стола.