Хам и хамелеоны. Том 2 - [6]
Признание легитимности бартера людьми было равнозначно признанию неизбежности жертв среди мирного населения. Любого, кто придерживался радикальных позиций, этот принцип ставил перед четким и однозначным выбором: воевать по самым жестким правилам, то есть фактически без правил, или уж вовсе не бряцать оружием, смириться с непобедимостью врага и откровенным непротивлением попытаться спасти очаг от полного разорения.
Аргументам сторонников жесткой войны было трудно что-либо противопоставить. Федеральные силы весьма своеобразно заботились о детях, женщинах и стариках, будь то исконное население или уже позднéе приросшее, колониальное. На большее, чем разбить очередной лагерь для сирот и бездомных, нагородив ночлежек из списанных армейских палаток, в тени которых людям предстояло прятаться от солнечного удара, а потом тут же и зимовать, да пару раз в день накормить всех горячей баландой, хлебать которую не каждый согласится даже в тюрьме, у миротворцев из Москвы милосердия не хватало. А что, мол, поделаешь: лес рубят — щепки летят. Вот щепки и летели.
В итоге российские следственные органы, пытавшиеся наводить порядок в подконтрольных районах, против него, Кадиева, и выдвигали обвинения в том, от чего он отбивался руками и ногами. Его обвиняли в торговле людьми.
Грубый стиль игры говорил сам за себя. Так нагло в России действовала только одна сила. Партия разыгрывалась шахматистами из контрразведки. Кадиев не исключал также, что участником этой игры мог стать и кто-то из своих, позарившись на тридцать сребреников. Федеральные службы не брезговали сливать в СМИ муть полуправды, отстой никому не нужной правды, а то и заведомую ложь. Старый, веками проверенный способ. Кадиев не исключал и того, что спецслужбы делали это с далеко идущей целью: несправедливо очерненный непременно попытается смыть с себя грязь. И ради этого выдаст подлинную информацию, — вполне предсказуемо, что она будет на вес золота.
Для начала кто-то в России попытался взвалить на него ответственность за похищение и последующее убийство чиновника в Назрани. Стиль распространения информации говорил о том же: невидимый махинатор отрабатывал версию планомерно и расчетливо, запустив типичную «утку», — на этот счет сомнений не оставалось. Но цель такого хода оставалась Кадиеву непонятной. Облить грязью просто так, чтобы не зазнавался? Неубедительно: хорошо дозированных слухов для этого обычно достаточно. Спровоцировать ответную реакцию? Если учесть, что в ход пущен метод пониженной эффективности, — не слишком ли много усердия?.. Через некоторое время всплыли новые факты. Кадиеву вменялся в вину еще более тяжкий грех: совершенное в Москве похищение и удержание в заложниках офицера ФСБ…
Список рос… Взятие в заложники двух иностранцев в Ставрополе. Похищение бельгийского подданного. Похищение англичанина, за которого непонятно кто, но по-прежнему с территории республики, требовал баснословный выкуп — семь миллионов долларов…
Создавалось впечатление, что кто-то методично отрезает ему, Англичанину, пути отступления. С такими обвинениями границу не пересечешь даже под вымышленной фамилией и даже если удастся пришить себе чужую голову, оторвав ее у какого-нибудь мерзавца. Дорога в Туманный Альбион ему уж точно была заказана и надолго. По сведениям, которые Лече удалось добыть, используя параллельные каналы, все инкриминируемые ему похищенные прошли через руки урус-мартановских братьев, известных специалистов по живому бартеру. Кадиева явно подталкивали к каким-то действиям.
На него «вешали» заложника, захваченного вымогателями аж в самом Новосибирске. Ему приписывали похищение врачей, датчанина и россиянина, в Грозном. Последние обвинение сводилось к похищению, совершенному опять-таки на территории «русской» России, какой-то молодой женщины, очередной русской «сучки», как теперь выражались в лагере все подряд, слишком заразительный пример подавали урки. Он, Кадиев, в глаза несчастную никогда не видевший, якобы гноил ее в яме на территории своего лагеря.
Именно по поводу последней заложницы Кадиев смог собрать более или менее подробные сведения. В руки «попечителей» женщина попала у себя дома, в России. Пока не удавалось выяснить, кто по-настоящему стоял за похищением. Этот факт настораживал. Для выявления исполнителей или заказчиков обычно не требовалось больших усилий. Кадиев понимал: если он всё же надумает ввязаться в игру, то решительный ход ему предстоит сделать сразу, не откладывая, инициативу необходимо держать в своих руках.
Напрашивались два варианта возможных действий. Первый: покончить с поисками очернителей и сосредоточиться на том, чтобы снять с себя обвинения. Однако результат мог быть самым непредсказуемым. Кроме того, казалось унизительным лезть из кожи вон, чтобы отмыться от клеветы, попытаться обелить себя перед теми, кто отправил на тот свет отца и брата, да еще сотни, тысячи других ни в чем не повинных людей. Второй вариант: пойти ва-банк, попытаться ухватить за хвост стоящих за всеми этими махинациями, дотянуться до «опекунов» заложницы. Только отыскав концы, можно было думать о том, как надавить на слабое место и заставить действительного виновника взять на себя ответственность. Обвинения, скорее всего, просто улетучились бы. Но что, если офицеры ФСК, просчитав и этот вариант, готовятся разыграть новую комбинацию, стоит ему допустить малейшую ошибку?.. А может, вообще всё упростить? Чем мудрить, сомневаться, высчитывать, не лучше ли сдать федералам тех же самых братьев-акробатов, слава о которых облетела весь мир? Ни один вайнах не помянет их добрым словом. Оставалось хорошенько взвесить, насколько этот шаг будет целесообразным, если речь идет о заведомой клевете? Что, если и братьев, татов-разнофамильцев, подкармливает ФСК, о чем давно ходят упорные слухи?
«Звёздная болезнь…» — первый роман В. Б. Репина («Терра», Москва, 1998). Этот «нерусский» роман является предтечей целого явления в современной русской литературе, которое можно назвать «разгерметизацией» русской литературы, возвратом к универсальным истокам через слияние с общемировым литературным процессом. Роман повествует о судьбе французского адвоката русского происхождения, об эпохе заката «постиндустриальных» ценностей западноевропейского общества. Роман выдвигался на Букеровскую премию.
«Звёздная болезнь…» — первый роман В. Б. Репина («Терра», Москва, 1998). Этот «нерусский» роман является предтечей целого явления в современной русской литературе, которое можно назвать «разгерметизацией» русской литературы, возвратом к универсальным истокам через слияние с общемировым литературным процессом. Роман повествует о судьбе французского адвоката русского происхождения, об эпохе заката «постиндустриальных» ценностей западноевропейского общества. Роман выдвигался на Букеровскую премию.
«Хам и хамелеоны» (2010) ― незаурядный полифонический текст, роман-фреска, охватывающий огромный пласт современной русской жизни. Россия последних лет, кавказские события, реальные боевые действия, цинизм современности, многомерная повседневность русской жизни, метафизическое столкновение личности с обществом… ― нет тематики более противоречивой. Роман удивляет полемичностью затрагиваемых тем и отказом автора от торных путей, на которых ищет себя современная русская литература.
Повесть живущего во Франции писателя-эмигранта, написанная на русском языке в период 1992–2004 гг. Герою повести, годы назад вынужденному эмигрировать из Советского Союза, довелось познакомиться в Париже с молодой соотечественницей. Протагонист, конечно, не может предположить, что его новая знакомая, приехавшая во Францию туристом, годы назад вышла замуж за его давнего товарища… Жизненно глубокая, трагическая развязка напоминает нам о том, как все в жизни скоротечно и неповторимо…
«Антигония» ― это реалистичная современная фабула, основанная на автобиографичном опыте писателя. Роман вовлекает читателя в спираль переплетающихся судеб писателей-друзей, русского и американца, повествует о нашей эпохе, о писательстве, как о форме существования. Не является ли литература пародией на действительность, своего рода копией правды? Сам пишущий — не безответственный ли он выдумщик, паразитирующий на богатстве чужого жизненного опыта? Роман выдвигался на премию «Большая книга».
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.