Хам и хамелеоны. Том 2 - [7]

В декабре Кадиеву опять довелось вести переговоры с майором федеральных сил, игравшим роль официального посредника в операциях по обмену и выкупу, а затем и со своим московским родственником, который снабжал его ценнейшей информацией. Переговоры с майором зашли в тупик. И, видимо, неслучайно. Однако через землячество в Москве кое-что прояснилось. Сведения обескураживали, при этом за достоверность их ручались головой. Свои, чеченцы, к затеянной игре будто бы вообще не имели отношения. За махинацией стояла питерская группировка, возглавляемая русской братвой из Тамбова, недавно перешедшей с уголовщины на более гигиеничную недвижимость. Каким-то образом братве якобы удавалось оказывать влияние на градостроительную политику мэрии города, и какого!

Первоисточником этой информации был чеченец из татар, некто Салавди Тахаев, проживавший в Выборге. Вор в законе, Тахаев промышлял сбытом краденых автомобилей. К живому бартеру отношения не имел. Сведения от него получили «мимоходом». Информацию Тахаев слил, намереваясь откупиться от своих, когда его решили завербовать и попытались прижать, в обмен на гарантию, что его оставят в покое.

Тахаев утверждал, что русские задумали подставить вайнахов. В декабре он будто бы получил пять тысяч долларов только за то, что согласился встретиться в городском парке с родственником похищенной женщины и оттарабанить ему наизусть заученный текст. Прибегая к нехитрой тактике, похитители пытались направить семью по ложному следу, хотели выиграть время. Сам факт, что русские заказчики — питерская братва — заплатили Тахаеву столь приличную сумму за несколько минут сотрудничества, говорил о масштабе операции.

Речь шла о молодой матери с ребенком, которую к этому времени уже успели вывезти в Западную Европу — подальше от ГУБОПа и московской родни. И родня — понятное дело — теперь рвала и метала. Но как сообщали Кадиеву, существовали улики, свидетельствующие о том, что «опекунство» над женщиной установили уже в Европе. Последнее обстоятельство усложняло дело, отыскать концы становилось сложнее в разы. В Москве, в землячестве, предлагали перестраховаться: расследование лучше было довести до конца. И Кадиев понял, что пора брать ситуацию под контроль, а для этого необходимо самому во всем досконально разобраться. Он попросил собрать всю ключевую информацию и по возможности запечатлеть на пленку и тамбовских уголовников, и питерскую братву, с тем чтобы эту пленку передать потом по назначению. За работу Кадиев обещал крупную сумму…

В это самое время в лагере произошел новый инцидент. Жена офицера, которую эмиры отдали уркачам, погибла. Этому предшествовала вполне обычная история. Ставка, сделанная на родственников пленницы, живших в Орле, не оправдалась: им предлагали расшибиться в лепешку, чтобы собрать затребованную сумму, а в результате взять с них оказалось нечего. Откуда миллионы у войскового офицера? Власти же на выкуп ссуд не выделяли.

Между тем посредники засветились. Контакты с родственниками становились всё более рискованными. При малейшем недосмотре под ударом могли оказаться все, даже лагерь. Взвесив все «за» и «против», Кадиев принял нелегкое решение: несмотря на то что такой приказ выходил за рамки его обычных полномочий, он распорядился о прекращении переговоров с родственниками жены офицера.

Приказ проигнорировали. В атмосфере двоевластия и напряженных отношений с «эмирами» по-другому и быть не могло.

Вскоре Кадиеву доложили: торг продолжается с санкции «эмиров». И не успел он до конца разобраться в происходящем, как созрело решение, и опять без его ведома, — избавиться от пленницы. Предлогом послужила ее попытка к бегству — неудавшаяся.

Кадиев понимал, что свои же водят его за нос. Как поверить, что женщина могла отважиться на подобный поступок — бежать зимой? Вокруг — горы, непролазный снег, безлюдье на многие километры. Куда она могла податься? Но, даже если бежала, что это меняло, раз ее удалось вернуть назад в лагерь?.. Так или иначе, начальник штаба Абдул-Вахаб Айдинов, совмещавший должности командира штурмовой группы и инструктора по натаскиванию новоприбывших, и вместе с ним Сайпуди Умаров, командовавший мобильной группой, — оба ставленники соседей, на время вынужденного отсутствия Кадиева они оставались в лагере за командиров, — сообща распорядились о том, чтобы заложницу отдали уркачам на потеху.

Бывших уголовников в лагере насчитывалось пятнадцать человек. Готовые воевать с кем угодно, лишь бы им платили, с некоторых пор они стали задавать в лагере тон. Инцидентам не было конца. Если бы костяк этой гоп-компании не пользовался поддержкой соседей по лагерю и покровительством Умарова, зачислившего всех к себе в мобильную группу, на них давно бы удалось найти управу.

Уркачи над женщиной надругалась. Изнасилование длилось двое суток. Пленница не вынесла издевательств. По рассказам одного из участников, под конец отморозки «развлекались» уже чуть ли не с трупом. В их числе был и Вареный. Кадиев давно его держал на примете. Вареный отличался необузданным нравом и еще в прежнем отряде прославился своими садистскими выходками.