Гуситское революционное движение - [56]

.

Для борьбы против церкви и ее богатства могла быть создана самая широкая коалиция. Дворянство и вообще светские феодалы всегда мечтали захватить обширные церковные владения, а горожане стремились к созданию дешевой церкви; крепостные всегда готовы были восстать против церкви, своего злейшего врага. И Прокоп употребил все свое красноречие, чтобы обличить церковь — опору феодального порядка. Дело гуситов справедливо. Почему же их многочисленные славные победы не убедили весь мир, что бог был и есть на их стороне? Папа, кардиналы, епископы, прелаты, объятые страхом, сами готовят себе гибель. С самого начала борьбы гуситы не переставали твердить, что они всегда предпочитают вести борьбу словом, а не мечом. И теперь они снова требуют публичного диспута, а церковь отказывает в нем, опасаясь, что диспут обнажит ее пороки. Вместо того чтобы разрешить диспут, церковная знать натравливает верующих на гуситов и толкает их на новую войну. «И сколько бы ваши епископы и прелаты ни говорили вам, — продолжал таборитский манифест, — что не следует соглашаться ни на один диспут с нами, и как бы вам ни хотелось верить им и слушать их, не давайте впредь обманывать и одурачивать себя лживым отпущением грехов[173]; оставайтесь дома со своими женами и детьми и имуществом, и пусть римский папа сам придет к нам со своими кардиналами, епископами и прелатами и пусть они заслужат те отпущения грехов, милосердие и прощение, которые они дают вам в изобилии, утверждая, что только через них приходит к вам благодать, хотя сами они нуждаются в отпущении грехов, милосердии и прощении. А мы бы с помощью всемогущего бога дали бы им столько милостей и отпущений, сколько им было бы нужно»[174]. Эти таборитские манифесты, написанные по-немецки (а не по-латыни), чтобы народ их лучше понимал, вызвали в Германии новую волну ненависти против церкви. Поэтому университетские магистры, апологеты феодального строя, вновь вступили на борьбу с таборитами. Манифесты таборитов дошли даже до Барселоны, Парижа и Кембриджа (сам канцлер Кембриджского университета счел необходимым выступить против гуситской пропаганды с рядом новых трактатов). Даже в Базеле, где собрался церковный собор, на воротах ратуши был прибит манифест. Понадобилось энергичное вмешательство городской стражи, чтобы помешать распространению этого манифеста в народе; манифест был немедленно сорван, и всех, кто был заподозрен в его чтении, подвергли тщательнейшему допросу — настолько велик был страх перед гуситским учением в самом сердце тогдашней церкви, на Базельском соборе.

Собор католической церкви был созван в Базеле в 1431 году, чтобы устранить злоупотребления церкви, порчу «во главе и членах» и окончательно решить чешский вопрос. Католическая церковь хотела, чтобы Базельский собор продолжил дело Констанцского и Сиенского соборов, которые должны были устранить противоречия в рядах церковной знати (но совершенно не справились со своей задачей). По существу речь шла о борьбе между двумя тенденциями: с одной стороны, ограничения власти папы, с другой — подчинения церковной иерархии всех стран центральной папской власти. Папа Мартин V долго противился созыву собора, однако под давлением светских феодалов, которые с беспокойством наблюдали разложение церкви и требовали прекращения раздоров в лагере церковников, вынужден был назначить своим представителем на соборе особого легата, кардинала Джулиано Чезарини, которому он поручил организовать новый крестовый поход против гуситов. Между тем в Базеле — сперва против воли папы, а затем с его ведома — собрались представители церковной знати всех стран, начались переговоры по спорным вопросам. Однако напрасно прелаты, собравшиеся в Базеле, призывали Чезарини взять на себя руководство собором. Кардинал-легат Джулиано хотел прежде всего решить чешский вопрос и усиленно готовил крестовый поход против гуситов. Тем временем Мартин V умер и папой был избран Евгений IV, у которого Джулиано должен был испросить новые полномочия. Вследствие этого заседания собора были прерваны, а Чезарини в это время приложил все усилия, чтобы привлечь к участию в крестовом походе короля Сигизмунда.

Дело в том, что король Сигизмунд договорился с гуситами о новом диспуте, который должен был состояться в Хебе в мае 1431 года. Это был уже второй публичный диспут в этом году. Еще в марте 1431 года гуситы выслали в Польшу делегацию, которая в присутствии польского короля Владислава вела с польскими учеными споры относительно политической и религиозной программы гуситов. Однако затянувшиеся переговоры в Кракове ни к чему не привели. Польский король и польская церковная знать стремились заставить гуситов отказаться от их программы реформ и примириться с церковью, чего гуситы делать не собирались. К тому же им отнюдь не улыбалось, что закоренелый враг гуситов, краковский епископ Збигнев, запретил устраивать богослужения, покуда в городе находятся чешские еретики. Дискуссия была прервана, участники решили отложить споры до публичного диспута, который должен был состояться во время предстоявшего вселенского церковного собора.