Гуситское революционное движение - [58]
В этот период на борьбу с феодалами по примеру гуситов поднялись также и рейнские крестьяне. Рост революционного движения и непрерывные поражения крестоносцев заставили Базельский собор пойти на переговоры с гуситами. Первое письмо Базельского собора в Чехию было полно уже не прежними угрозами, бранью и клеветой, а рассуждениями о братстве и взаимной любви. Оказывается, одна лишь христианская любовь побуждает «отцов, собравшихся в Базеле», покончить с ненавистью, прекратить войны с гуситами, предложить им перемирие и дать возможность вести диспут в присутствии всех участников собора.
Прокоп Великий и все гуситы приняли предложение собора и завязали переписку с делегатами, посланными собором в Нюрнберг. Было решено, что чешская делегация явится в Базель. Однако прежде всего необходимо было обеспечить ее безопасность в пути, установить принципы, на основе которых будут вестись переговоры, и основные условия диспута. С этой целью в мае 1432 года начались переговоры легатов собора с гуситскими представителями. Обе стороны сошлись в Хебе, и здесь 18 мая 1432 года было принято так называемое «Хебское суждение». Это было соглашение, в котором за чешской делегацией в Базеле признавалось «полное и свободное право дискуссии перед всем собранием этого собора, причем столько раз, сколько раз она пожелает выступить за время своего пребывания в Базеле»[179]. Гуситам предоставлялось достаточное время для подготовки к диспуту; на случай несогласия обеих сторон были назначены третейские судьи. «Также им будет дозволено, чтобы они вели переговоры по поводу четырех статей, которые, как уже говорилось, они защищают, приводя в качестве самого справедливого и беспристрастного судьи на этом Базельском соборе закон божий, деяния Христа, апостолов и первой церкви, а также постановления соборов и суждения докторов, которые подтверждают их учение»[180]. Гуситы добились блестящей победы над церковью. Впервые в истории высшие представители католической церкви согласились вести спор о религиозных и социальных проблемах на основе свободного толкования библии. «Хебское суждение» нанесло громадный урон сторонникам католической догматики, которые до сих пор лишь предписывали то, чему следует верить, но отнюдь не занимались обсуждением индивидуальных мнений. Церковные догматы были могучим средством, с помощью которого церковная иерархия в интересах сохранения феодального порядка боролась со всеми инакомыслящими и реформаторами, объявляя их идеи заблуждениями еретиков. Однако по отношению к гуситской программе четырех статей церковь была вынуждена действовать по-иному. В Хебе ее представителям пришлось согласиться на свободный диспут с чехами, против которого они так упорно возражали, причем на этом диспуте католическая церковь уже не могла выступать в качестве непогрешимого судьи, а принуждена была удовольствоваться ролью одной из спорящих сторон. В этом состояло историческое величие «Хебского суждения», свидетельствовавшего о блестящей победе Прокопа Великого, который был вдохновителем и руководителем гуситов во время переговоров.
Пока переговоры с Базельским собором возглавлял Прокоп Великий, не могло быть сомнения в том, что дело революционного народа находится в верных руках. Во время первой поездки в Базель чешская делегация благодаря Прокопу успешно провела диспут, не уступив самым видным из апологетов феодального строя. Прокоп Великий отправился в Базель только после того, как получил гарантии от всех феодалов и городов, по территории которых проходила чешская делегация. 6 декабря 1432 года чешская делегация, выбранная на сейме для ведения переговоров в Базеле, собралась в Домажлице. В делегацию входили три рыцаря (Вилем Костка из Поступиц и из Крживоклатой, гетман литомышльский Бенеш из Мокровоус и Густиржан и Иржи из Ржечице), четыре представителя городских союзов (Матей Лоуда из Хлумчан, гетман в Писке, и Лаурин из Табора — от таборитов, Ржегорж из Двура Кралове— от «сирот» и Ян Вельвар — пражский горожанин) и восемь священников (Прокоп Великий, Микулаш Бискупец, Маркольт из Збраславице и Петр Немец из Жатца — от таборитов, Петр Пэн по прозвищу Энглиш, Ольдржих из Знойма, священник в Чаславе, и Мартин Лупач из Хрудимы — от «сирот» и Ян из Рокицан — от пражан). Эти люди стояли в центре внимания всего чешского народа и всего мира.
Без всяких происшествий несколько десятков повозок с делегацией и ее челядью проехало через Германию. Только в Нюрнберге городские власти потребовали снять с повозок хоругви с чашей и надписью «Veritas omnia vincit» («Правда все побеждает»), так как им казалось, что эти хоругви способствуют распространению гуситских принципов. В Базеле, где уже собрались представители почти всех христианских стран, приезда чехов ожидали с нетерпением и волнением. Из хроники заклятого врага гуситов Энея Сильвия Пикколомини, ставшего впоследствии папой Пием II (который, кстати, первый начал называть Прокопа Великим [то есть Большим. — Ред.]), ясно виден этот всеобщий интерес к Чехии. Эней, очевидец приезда чехов в Базель, красочно описал приезд чешской делегации: «Городские жители вышли за ворота, и очень многие участники собора, стоя у ворот, ожидали приезда самой мужественной и самой славной нации. Многие толпились на улицах, по которым должна была проходить делегация; женщины, дети и девушки заполнили крыши и окна. Одни показывали пальцем на одного, другие на другого, удивлялись чужим манерам и невиданному покрою платьев, смотрели на грозные лица мужчин и на горящие их глаза, говорили, что кажется вполне вероятным, что эти люди выполнили то, что о них рассказывали. Однако больше всего все смотрели на одного — на Прокопа, который нанес столько поражений войскам верных, который разрушил столько городов, погубил столько тысяч человек и которого постоянно опасаются его соотечественники и враги как вождя непобедимого, отважного, неустрашимого, не знающего усталости и страха»
