Гуситское революционное движение - [21]

Если исходить из расстановки классовых сил в гуситском революционном движении, историю этого движения можно разделить на следующие периоды:

1. Период, когда у власти стояла беднота (1419–1421 годы).

2. Период, когда у власти стояла бюргерская оппозиция (1421–1434 годы).

3. Липаны и поражение гуситского революционного движения (1434–1437 годы).

Глава третья Беднота во главе гуситского революционного движения

1. Уход в горы и хилиазм

Сожжение Яна Гуса и Иеронима Пражского и начало революционного движения. — Борьба между королем и панством, а также между низшим дворянством и панством как свидетельство противоречий внутри правящего класса. — Народные волнения в городах (Ческе Будеёвице, Домажлице, Бероун Клатови, Жатец, Усти Сезимово, Пльзень). — Прага — арена революционной борьбы. — Микулаш из Дрездена. — Ян Желивский как идеолог революционной бедноты. — Восстание бедноты 30 июля 1419 года в Праге. — Деятельность народных проповедников в деревне. — Уход в горы. — Горы и пять городов как первые центры революционных сил. — Попытка концентрации революционных сил в Праге в ноябре 1419 года. — Значение ухода в горы.

Сожжение Яна Гуса ускорило выступление революционных сил в Чехии. Для широких народных масс казнь Гуса, мученически погибшего на костре, послужила сигналом к борьбе за создание лучшего, более справедливого, социального строя. Через год в Констанце на костре погиб верный друг Гуса — Иероним Пражский, который не побоялся явиться в Констанц, где собралась вся свора церковных сановников. Иероним, подобно Гусу ощущая свою кровную связь с родной страной, с чешским народом, несмотря на временное колебание, гордо, перед лицом всего собора, объявил себя сторонником и поборником чешской идеи исправления церкви «во главе и членах». До самой последней минуты, даже всходя на костер, Иероним был полон светлого оптимизма, глубокой веры в правоту своего дела. Он «весело и охотно шел к своей гибели, не боясь ни огня, ни мук, не страшась позорной смерти»[85].

Констанцские костры 1415 и 1416 годов разожгли пламя восстания, тлевшее в чешских городах и селах. Классовые противоречия, сколько бы их ни пытались скрыть или уничтожить с помощью насилия, все чаще и чаще проявлялись в форме различного рода столкновений.

Король Вацлав IV и его двор остались безучастны к констанцскому процессу Гуса. Однако уже в конце 1415 года Вацлав IV выступил против союза католического панства, хотевшего мечом прекратить распространение волнений среди крестьян.

Вацлав IV решился на этот шаг не из-за сочувствия к учению Яна Гуса, так как это учение, продолженное его последователями, было, несомненно, направлено не только против церкви, но и против феодализма вообще. Вацлав оказал сопротивление панскому католическому союзу потому, что видел в нем старого врага — тех, кто двадцать лет назад начал против него открытую войну, кто бросил его в темницу. Власть в стране фактически постепенно переходила к королевскому совету и придворному дворянству.

Однако чешское панство упорно боролось с королем, не теряя надежды захватить в свои руки власть. По мере того как слабели силы Вацлава, паны один за другим стали искать союза с его братом и наследником Сигизмундом. Сигизмунд, король венгерский и немецкий, казался панству самым подходящим государем, поскольку уже занимал два трона и был настолько обременен делами, что поневоле должен был бы предоставить панам управление страной. К. Маркс, рисуя яркий портрет Сигизмунда, говорил, что это был «жалкий паразит, тунеядец, попрошайка, кутила, пьяница, шут, трус и фигляр…»[86]. Панству не было дела до безнравственности и распутства, которыми славился Сигизмунд. Более того, «подобные достоинства» вполне устраивали панство.

Было, кроме того, известно, что наследник чешского трона, славившийся расточительностью и бесстыдством, знает много способов, как извлекать из церковных сокровищниц деньги не только для себя, но и для своих приверженцев. Большая часть чешского панства, забыв, что еще в 1415 году она торжественно заявила свой протест против сожжения «блаженной памяти достопочтенного Яна Гуса», готова была перейти на сторону Сигизмунда. В 1415 году 452 чешских дворянина (391 рыцарь и 61 пан) направили собору письмо протеста за подписями и печатями, в котором говорилось, что паны хотят «без боязни и невзирая на противоположные, людские постановления до последней капли крови защищать и оберегать закон божий и его верных проповедников»[87]. Но уже в 1416 году Якоубек из Стржибра, идеолог пражского бюргерства, раскрыл подлинные цели той части панства, которая примкнула к Гусу: «Паны, устраивающие съезды и собрания, стараются об одном: чтобы шли удачно их земные дела»[88]. Ход событий до 1419 года и в эпоху гуситского революционного движения показал правоту Якоубека: склоняясь к гусизму, панство преследовало всегда своекорыстные цели, защищало свои классовые интересы.

Так, например, в 1415 году гуситские паны напали на Литомышльское епископство, где епископом был Ян Железный, глава католической реакции в Чехии, захватили его поместья и богатую добычу. Точно так же и католические паны Ян Местецкмй и Ота из Бергова, в том же году «ворвались в Опатовицкий монастырь и замучили до смерти аббата Лазура»