Гуру и ученик - [48]

СВАМИ АБХИШИКТАНАНДА И ЕГО ГУРУ Послесловие переводчика

«Абсолютное божественное Сознание

— Блаженство открывается лишь тем,

чьи сердца

совершенно чисты, спокойны, молчаливы,

внимательны и безучастны, будучи

полностью

свободными от всех осквернений, таких, как

привязанность, ненависть, ревность,

ощущение собственной значимости. Напротив,

они постоянно исполнены любви

и сострадания».

(Баба Бхуман Шах)[115]

20-23 ноября 2010 г. в предгорьях Гималаев состоялась встреча духовных учителей Индии, посвящённая столетнему юбилею французского монаха Анри Лё Со (1910–1973), более известного под индуистским монашеским именем Свами Абхишиктананда. Он прибыл в Индию в августе 1948 г. в целях осуществления эксперимента по индуистско-христианскому диалогу. Основав (вместе с Жюлем Моншаненом) в 1950 г. первый в истории индуистско-христианский ашрам Шантиванам, он отправился в длительные духовные странствия, которые привели его к стопам выдающегося тамильского святого Шри Свами Джнянананды Гири. Эта встреча оказала решающее влияние на судьбу Абхишиктананды: европеец, чьё сознание сформировалось под многолетним (а в контексте всей западной цивилизации и под многовековым) давлением идеи эксклюзивности спасения (зарезервированного исключительно за христианами, а то и за представителями одной конкретной христианской церкви), оказался лицом к лицу с человеком, чьё послание находилось за пределами какой бы то ни было религии вовсе и в то же время так ясно проявлялось в древнем послании Вед и веданты. Конечно же, и до этой встречи Абхишиктананда был знаком с основами индийской философии и мировоззрения — уже во Франции он начал изучать Упанишады и труды известных в те времена популяризаторов веданты, а впоследствии получил даршан Шри Раманы Махарши, однако общение с подлинным носителем традиции коренным образом отличается как от книжного знания, так и от посещения ашрамов, переполненных западными искателями индийской мудрости, как? правило, обладающими крайне низким уровнем духовной квалификации. Как пишет сам Абхишиктананда, «в гостиных проходили высокопарные беседы о духовности, и каждый за чашкой чая хвастался своим духовным прогрессом. Шри Рамана был слишком проницателен, чтобы не понимать, каким снобизмом он был окружён, но никогда не высказывался по этому поводу: не в его правилах было отдавать приказания или вмешиваться в жизнь тех, кто собирался вокруг его личности»[116].

Свами Джнянананда принадлежал к традиции санньясы, основанной в VII в. Шрипадой Шанкарачарьей. Один шаг отделял его от статуса Джагад-гуру Шанкарачарьи, высшего положения, которое может занять санньяси в духовной иерархии своей школы, однако Джнянананда стал нищим аскетом. Странствуя из страны в страну, из города в город, он делился своим опытом и своими знаниями со всеми желающими, вне зависимости от их происхождения или религии. Коренным образом отличался он от тех «учителей» (как западных, так и индийских), которые, однажды надев шафранное дхоти, начинали мнить себя «реализованными мастерами», привлекая толпы легковерных учеников, организуя «адвайтические» курсы и семинары по всей Индии (а то и по всему миру): ведь даже само понятие «адвайтической встречи» кажется абсурдом — адвайте невозможно обучить, её невозможно продать или подарить! Кто может обучить и чему?

«Шива простирается перед Шивой, Шива возлагает Свои благословенные ладони на Шиву, всё есть лила Шивы…»[117]

Метод Свами Джнянананды предельно прост и вместе с тем чрезвычайно традиционен:

«Нужно начинать с азов: молитвы, ритуального поклонения, джапы, или непрестанного повторения божественного имени, — одним словом, с бхакти»[118].

Бесполезно выдумывать своё «недвойственное единство» с «Брахманом», который для неофита остаётся точно таким же концептуальным идолом, как и любое другое Божество любой другой религии.

«Наша цель — не убедить себя в том, что различий не существует, что никто ничем не связан, что Атман — внутреннее измерение нашего существа. Всё это — рассуждения и фантазии. Культивировать их — означает бесконечно ходить вокруг горы, вместо того чтобы пойти по единственной крутой тропе, ведущей на вершину. Многие популярные руководства по веданте советуют садхаке думать: „Я — вечное, нерождённое, недвойственное сознание, бесконечное блаженство". Но всё это бесполезно: на самом деле этот путь абсолютно неверен для уровня осознания, на котором находится садхака»[119].

Лишь когда ученик готов (не с точки зрения воспалённого воображения его собственного эго, а с точки зрения традиционного гуру; дающего ему наставления), вступает он на «царский путь» дхьяны, созерцания своего истинного Я. Многие западные посетители Джнянананды уезжают из Тапованама разочарованными: на самом деле их привлекает не истинное послание веданты, не индийская духовность, а их собственные представления об оных, подчас драматическим образом отличающиеся от реальности. И лишь единицы, подобные Абхишиктананде и его другу Гарольду, действительно готовы встретиться со страной Бхаратов, в которой на протяжении тысячелетий из поколения в поколение передаётся единственное послание: