Гуру и ученик - [43]
К разговору присоединился Гарольд, который вернулся в тот самый день: «Некоторые утверждают, что реинкарнация осуществляется сразу же после смерти. Другие полагают, что развоплощённая душа может оставаться в таком состоянии сотню, пять сотен или даже тысячу лет, прежде чем получит новое тело. Какой точки зрения должны придерживаться мы?»
Вопрос вызвал оживлённую дискуссию о перевоплощении. Как только Странник получил возможность высказаться, он предположил, что волноваться о прошлых или будущих рождениях — бесполезное досужее занятие, и лично он не видит никакого смысла в теории реинкарнации.
«Я согласен с тем, что волноваться не о чем, — отреагировал Джнянананда, — но даже в этом случае как можно отрицать факт существования последовательных рождений? У нынешнего рождения должна быть причина. Чем, кроме наличия предыдущей жизни, можно объяснять наше возвращение в этот мир и обстоятельства нашего рождения?»
«Допустим, — сказал Странник, — но какова тогда причина нашего предыдущего рождения?»
«Рождение, предшествовавшее ему, и так вновь и вновь».
«Хорошо, но ведь должен был быть первый наш приход в этот мир, как объяснить его?»
«Кто когда-либо рождался? — ответил Джнянананда. — Такого феномена, как рождение, никогда не существовало и никогда не возникнет — то же самое и с феноменом смерти. Руки, ноги, глаза, дыхание — у всего этого есть начало, а всему, имеющему
начало, однажды придёт конец. Но как насчёт самого Я? Когда дыхание уходит, разве Я не остаётся?»
Тот, кто знает, не умирает и не рождается,
Откуда он пришёл и чем он станет?
Нерождённый, вечный, изначальный —
вечно сущий!
Если убийца думает, что он убивает,
Если жертва думает, что её убили,
Никто из них ничего не понял:
Никто не может ни убить, ни быть убитым.
(Катха Упанишада, 2)[111]
Бессмертное не может стать смертным,
Смертное не может стать бессмертным.
Нет ни увядания, ни роста,
Ни связанности, ни освобождения,
Ни заключённого, ни освобождаемого:
Такова абсолютная истина!
(Гаудапада[112], Карикас)
Вопросы гостей и ответы Свами чередовались непрерывным потоком. Странник слушал несколько отстранённо: его ум был сосредоточен на том, что он увидел и услышал за последние дни и к каким последствиям всё это может привести.
Неожиданно Шри Джнянананда пристально посмотрел на одного из посетителей, устроившегося в углу рядом с дверью, и вдруг, оставив тему разворачивавшейся в тот момент беседы, сурово произнёс: «Ты занят поиском по всем направлениям: эта религия — та религия, этот учитель — тот учитель. Довольно мешанины в твоей жизни! Посвяти себя изучению наставлений наших риши в Упанишадах!
Им открылась подлинная Реальность. Там есть всё! Искать где бы то ни был ещё — бесполезно!»
Как-то вечером после ужина Странник решил поговорить с Джнянанандой в более свободной обстановке. Гуру сидел на каменной лавке у колодца. Перед ним на земле расположился молодой человек, который очень эмоционально что-то ему рассказывал. Похоже, он жаловался на людей, обманувших его, взявших его деньги под предлогом совершения пуджи, чтения мантр и других подобных вещей. Шри Джнянананда пытался успокоить парня, но тот продолжал свой монолог. Так продолжалось в течение долгого времени.
Когда гость наконец ушёл, Странник подошёл к Джнянананде, и тот сказал ему: «Индуизм полон суеверий и мошенничества. Каждый пытается использовать его, чтобы обмануть ближнего. И всё- таки в индуистской религии есть то, что напрасно искать в других местах: познание Брахмана, видение Атмана, истинная мудрость!»
X. Праздники в ашраме
В четверг наступил экадаши — одиннадцатый день лунного месяца. С точки зрения традиции этот день — особенный: многие индусы воздерживаются от любой твёрдой пищи, или, по крайней мере, от привычного блюда из риса. Также в этот день следует посвящать больше времени молитве.
После полудня брахманы, как всегда, воспевали имена Бога, однако вскоре стали собираться последователи Шри Джнянананды из Агарама и Тирукойилура, и в четыре часа начался замечательный бхаджан, который продолжался до восьми вечера.
Вначале брахманы глубокими голосами и в очень медленном ритме пропели Тайттирия Упанишаду. Затем женщины исполнили несколько тамильских гимнов, после чего вступил Кайласанадар со стихами Маникка Васагара. Муруган Дас решил, что принять участие в бхаджане должен каждый: он запел сам, а в конце каждого куплета или воззвания приглашал людей присоединяться к нему. С каждым таким повторением их усердие и преданность возрастали.
В пандале появились изображения Шивы и Муругана. Перед ними зажгли масляные лампы и ароматные палочки, источавшие сладкий дым. Каждый вновь прибывший приносил цветы, фрукты или благовония, оставляя их перед Богами. Песни, ароматы, огни — всё это создавало чарующую атмосферу. Время от времени предлагалось
«Санньяса» — сборник эссе Свами Абхишиктананды, представляющий первую часть труда «Другой берег». В нём представлен уникальный анализ индусской традиции отшельничества, основанный на глубоком изучении Санньяса Упанишад и многолетнем личном опыте автора, который провёл 25 лет в духовных странствиях по Индии и изнутри изучил мироощущение и быт садху. Он также приводит параллели между санньясой и христианским монашеством, особенно времён отцов‑пустынников.