— Вам известно, какое поручение готовит вам генерал? Так вот, когда ополчение переправится на правый берег Дуная, мы начнем формировать резерв, Болгарский комитет принял воззвание. Хотите, поручик, я прочитаю его?
Николов достал из саквояжа лист, отпечатанный на болгарском языке.
— «Болгары! Братья! Царь объявил войну Порте для освобождения многострадального, пять столетий томящегося под невыносимым игом варварского владычества болгарского народа… — Райчо читал и тут же переводил: — На полях сражений биться с нашим вековым врагом бок о бок с русскими стойко, до последней капли крови.
…Наше имущество и наша кровь принадлежат справедливому делу, которое русская армия написала при переходе через Прут на своих знаменах, ибо оно есть дело политико-национального освобождения и возрождения Болгарии…»
Отложив воззвание, Николов задумался. Потом посмотрел на Стояна:
— Трудную, многолетнюю борьбу вел наш народ с османами. Я сведу вас, поручик, с Пеко Петковым, он расскажет и о своих гайдуках, и об Апрельском восстании[21]. Как два года томился на цепи в турецкой тюрьме, ожидая казни. Покажет след цепи на своей шее.
— Благодарю, капитан, за вашу любезность.
— Мой народ прожил сотни горьких лет, нас гнули, пытаясь сломить, отуречить, уничтожить наш язык, культуру, но болгар не поставили на колени… Болгары всегда ждали своего освобождения из Москвы, потому что вам известны наши страдания, об этом пишут ваши газеты. Болгары знают: наша боль вам не безразлична.
— Правы, капитан, для России болгарский народ — братский народ.
Ожидая прибытия воинских частей, выделенных ему ставкой главнокомандующего, Гурко наступления на Тырново не приостановил.
Первыми прибыли казаки Краснова, вслед за ними дивизия Шувалова, а на следующий день пришли преображенцы и бригада принца Ольденбургского.
Всех их Иосиф Владимирович встречал вместе с начальником штаба, давал время на короткий отдых и сразу намечал задачу.
Когда весь отряд был в сборе, Гурко назначил совещание. Сошлись в штабной палатке ровно в назначенный час. Уселись тесно. Вот генерал Раух, с лицом болезненным, под глазами черные тени, рядом с ним граф Шувалов, любимец солдат, из одного котла с ними ест и спит в солдатской палатке, хоть и генерал и титула графского. А вот, с виду прост, однако себе на уме, казачий батько генерал Краснов, смотрит на все с прищуром, того и гляди скажет чего-нибудь с усмешкой. Потеснился, дав место полковнику Оболенскому и принцу Ольденбургскому. Вошли Скобелев и есаул Баштанников.
Гурко обвел всех взглядом, остался доволен. Заговорил с хрипотцой. (Накануне выпил воды из родника, а сам разгоряченный был.)
— Господа, надеюсь, вам известно, с какой целью командование создало Передовой отряд. Нет необходимости разъяснять, какие перед нами поставлены задачи… Мы первыми проложим дорогу через Балканы, и у нас должен быть один девиз: вперед и только вперед! Мы преодолеем все трудности, но почетную миссию оправдаем и гордимся доверием. Чувством этим должен проникнуться каждый солдат… От нашего наступления зависит продвижение Дунайской армии… О диспозиции наступления будут даны соответствующие указания… Вот наш предполагаемый маршрут. — И Гурко карандашом, как указкой, провел по намеченному пути.
Карандаш остановился перед горной грядой. Краснов головой качнул:
— Конем не разгуляешься.
— Придется спешиться, — согласился Гурко.
— Вашим казачкам, Даниил Васильевич, не грех бы и ноги размять, — вставил Баштанников.
— Есаул, ты хоть знаешь, с какой стороны к коню подходить?
— Господа, — Гурко оборвал смешки, — если вопросов нет, прошу расходиться и быть готовым к выступлению. Нам предстоит отбросить турецкие таборы и проложить дорогу к Тырново, древней столице Болгарии…
По пути разведка донесла: тырновский гарнизон спешно строит укрепления. И тогда Гурко решил: брать город будет 8-я Гвардейская кавалерийская дивизия, а предварительно проведет артиллерийский обстрел укреплений. Генералам Краснову и Шувалову быть готовыми, в случае появления в тылу конницы черкесов, отразить ее удар…
На рассвете залпы орудий сотрясли город. Турки не ожидали столь стремительного натиска, и их таборы спешно покинули Тырново и отступили к Шейново.
С восходом солнца в древнюю столицу болгар вступила 8-я Гвардейская кавалерийская дивизия…
Восторженно встречали тырновцы российских солдат. Они забрасывали их цветами, бежали, держась за стремена, угощали всем, что имелось в домах.
Проезжая берегом шумной Янтры, Иосиф Владимирович вспомнил: где-то здесь стоял замок легендарного царя Симеона, поднявшего восстание против владычества византийской империи. Когда киевский князь Олег плыл морем на Царьград, его дружина шла берегом моря. Болгары помогали киевскому князю…
Подъехал Нагловский. Гурко сказал:
— Дмитрий Степанович, дайте указание по отряду, отдых до следующего утра. Интендантам обеспечить солдат горячей пищей, ротным и эскадронным устроить всему личному составу, здесь, в Янтре купанье. Ничего, что вода холодная, усталь скинут…
Император не ожидал брата. Великий князь явился неожиданно, обрадовал: телеграфное сообщение — генерал Гурко взял Тырново.
