Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - [90]

Милость великого князя придала ему, казалось, надежды. По случаю прибытия иноземного посольства в Вильне уже заранее были назначены торжества и балы, и он надеялся увидать на них свою возлюбленную. Он знал, что пани Розалия с отцом гостит теперь в Вильне у родственников. Но сколько раз в день он ни проезжал на своём киргизе мимо окон её дома, ни малейшего следа жизни не замечал за тяжёлыми железными решетками окон. Немудрено, жилые покои выходили во двор, а на улицу помещались только кладовые.

Решившись на войну, Витовт уже не льстил себе надеждой, подобно королю Ягайле, что дело может уладиться полюбовно; он во чтобы то ни стало хотел, однако, выиграть время и оттянуть, насколько возможно, момент объявления войны. Он знал, что зимой, когда топкие болота жмуди замерзают, вторжение в эту область для немцев гораздо легче, чем весной, когда дороги превращатся в реки, а поля в топи.

Отдав приказание торжественно встретить немецкое посольство, он сам накануне уехал в Троки, предоставив своим боярам, с наместником Монтвидом во главе, принять и угостить дорогих гостей.

Наконец, в назначенный день, при громе пушек с надворотных укреплений, рыцарское посольство верхом подъехало к самым стенам Вильни. Перед воротами их встретил наместник Монтвид в парадном кафтане, поверх которого была накинута дорогая соболья шуба.

Его окружали высшие бояре княжества, пажи, круглецы и сильный отряд телохранителей. Толпы народа стояли как на крепостных стенах, так и вдоль всей улицы, ведущей от ворот к дому, отведённому под посольство.

Бояре с Монтвидом во главе стояли пешие перед растворенными воротами. Посольству тоже пришлось остановиться и слезть с коней, что уже не понравилось представителю ордена, знаменитому Бранденбургскому комтуру Маркварду Зальцбаху.

Привыкший повелевать, и только повелевать, посланный с важным и нетерпящим отлагательств поручением, он был крайне удивлён и встревожен, когда Монтвид в приветственной речи, сказанной перед воротами, упомянул об отсутствии великого князя, и о том, что князь очень опечален, что не может немедленно принять почётное посольство.

— Но где же его величество, король ваш? — воскликнул пылкий Марквард, — мы поедем к нему. Поручение, данное нам, не терпит отлагательства.

Марквард фон Зальцбах

— Всепресветлейший государь, великий князь, отъезжая по делу большой важности, очень печалился, что не может тотчас принять дорогих гостей и повелел мне, своему покорному рабу, именем его принять вас, великих послов, с почестью. А о дне его возвращения и приёме вашем объявлено будет вам особо от его великогосударевой милости.

— Но где же он теперь? — с нетерпением допытывался Марквард.

— Что поручено мне исполнить, благородный рыцарь, я исполняю, а отвечать на твой вопрос не могу, ибо не имею на то поручения от моего владыки.

— Зачем же нас звали в таком случае в Вильню?! — горячился Марквард, — мы бы лучше подождали на границе, или возвратились обратно.

— Не волен я осуждать, что делает князь, и повинуюсь; приказ звать вас в Вильню от него исходит!

Марквард перекинулся несколькими словами с другими рыцарями посольства. Все были, так же, как и он, удивлены отсутствием великого князя, но делать нечего: они решили дожидаться его возвращения.

В это время из толпы городских чиновников и офицеров выступила депутация францисканских монахов. Они просили немецких рыцарей прежде всего заехать в их монастырь и помолиться в их церкви «Марии Девы», что на песках.

Хотя Маркварда Зальцбаха, рыцаря-воина, приехавшего с политической, а не церковной миссией, не радовало странствие по монастырям и церквям, но делать было нечего, он должен был согласиться. После короткой молитвы в францисканском монастыре кортеж посольства, предшествуемый и окружённый офицерами гарнизона и городскими чиновниками, двинулся к нижнему Виленскому замку, у ворот которого встретили их великокняжеские бояре, дворяне и старшие чины двора с хлебом и солью и кубком пива на золотом блюде.

От замковых ворот процессия пошла к кафедральному собору, где уже ждало духовенство с крестом, святою водою и кадилами.

Марквард становился всё веселее и веселее. Он сообразил, что так не встречают заведомых врагов. Главной целью его миссии было разделить Литву и Польшу, и, пользуясь превосходством сил, дать время ордену обрушиться на богатую Польшу, а уже тогда, когда первый соперник будет разбит, продиктовать свою волю литовскому великому князю.

Задушевность, торжественность и чрезвычайная религиозность всех обрядов приёма ему нравилась. Он уже не однажды бывал в Литве. Лет десять тому назад он был послан во главе отряда крестоносных братьев помогать Витовту в бою с неверными, но тогда и Вильня, и сам приём показались ему исполненными всевозможной языческой мерзости, которую он глубоко ненавидел.

Посольство на этот раз было, по приказанию великого князя, помещёно в посольском доме — деревянном здании, выстроенном на берегу Вилии и ограждённом, в виде укрепления, высоким тыном. Эта ограда имела двойную цель: предохранить посольство от возможности внезапного нападения озлобленного народа, а с другой стороны, лишало людей свиты возможности быть послухами или шишами: стены были высоки, а у ворот всегда стояла почётная стража.