Грязнокровки - [5]

— Вот. Держи.

Гермиона моментально распотрошила конверт. В гостиную вернулась пожилая леди с подносом, на котором громоздились чашки, чайник, сахарница, сливочник и вазочка с печеньем.

— Угощайтесь.

Для шотландки корнуоллский способ приготовления чая был категорически неприемлем. Но деваться было некуда.

— У меня только одно условие, — сказала Аделин. — Я хотела бы заключить с Хогвартсом магический контракт. Видите ли, Гермиона очень умная девочка. Поэтому я бы хотела, чтобы у нее была возможность параллельно сдавать экзамены в маггловской школе. Тогда после окончания Хогвартса у нее будет выбор, где жить дальше. Это раз. А два — я хочу чтобы в договоре была прописана ответственность администрации Хогвартса за жизнь и здоровье ребенка.

МакГонагалл задумалась. Не очень-то приятно выслушивать требования от бывшей ученицы, но Аделин Ньюберри была в своем праве. Заместитель директора Хогвартса чувствовала и свою вину перед девочкой, которая буквально чудом осталась жива.

— Думаю, это разумное требование, мисс Ньюберри, — сказала она, — но вы должны понимать, что сама я такие вопросы не решаю.

— Вам нужно обратиться в Попечительский Совет? — спросила Аделин.

— Это можно решить с директором Хогвартса в индивидуальном порядке.

— В индивидуальном? А разве другие дети, особенно магглорожденные, не нуждаются в гарантиях?

— Мисс Ньюберри, чего вы хотите?

— Я не хочу опять выслушивать лекцию о том, что попытка убийства — это всего лишь шутка милых мальчиков, которым надо дать еще один шанс. Гермиона — магглорожденная. А позиция Дамблдора мне слишком хорошо известна. Знаете, что говорили об этом великие, те, кого признают такими и маги, и магглы? Я много читала об этом. Вот, пожалуйста. «Ничто не ободряет так порока, как излишняя снисходительность». Это сказал Шекспир. А вот слова Сенеки: «Щадя преступников, вредят честным людям». Могу процитировать и Леонардо да Винчи. «Кто не наказывает порока, тот его пособник». Знаете, каково это: смотреть в ухмыляющиеся лица тех, кто над тобой глумился и не был наказан? И это в самом нежном возрасте.

МакГонагалл опустила голову. Это было больно, но справедливо.

— «Величайшая твердость и есть величайшее милосердие», это сказал Лонгфелло, — продолжала Аделин, — и позволю себе вспомнить Публия Сира. «Кто попустительствует дурным людям, тот вредит хорошим». И еще: «Кто защищает виновного, тот сам навлекает на себя обвинение». А еще один маггл сказал: «Жалость к палачам становится жестокостью по отношению к жертвам».

МакГонагалл подняла руки.

— Довольно! Я поняла вас.

— «Ошибочное милосердие не только слабость, но граничит с несправедливостью и весьма пагубно для общества, потому что поощряет порок». Похоже, магглы понимают в воспитании намного больше, чем волшебники.

— Мисс Ньюберри...

— Это грех, — строго выговорила пожилая леди, — грех гордыни. Ничто так не убивает душу, как уверенность в том, что смертному дозволено решать, что есть дурно, а что есть добро.

— Я... я понимаю вас, — проговорила МакГонагалл и отпила из чашки. Ей вдруг стало так неуютно и холодно в этой милой комнате, полной очаровательных вещиц.

Гермиона тем временем достала карандаш и деловито вычеркивала позиции в списке школьных принадлежностей.

— Котел у меня есть, — бормотала она, — весы тоже есть, книжки есть. О, наконец-то купим волшебную палочку. Аделин, мы мантии сами сошьем или будем покупать?

— Купим, — ответила Аделин, — это уже традиция — покупать школьные мантии у мадам Малкин.

Девочка кивнула.

— А сову, кошку или жабу? — снова спросила она.

МакГонагалл стало даже несколько не по себе от этой деловитости.

— А кого ты хочешь? — поинтересовалась Аделин.

— Ну-у-у-у, — девочка наморщила носик, — кошек я люблю, но совы полезнее. Жаб — не люблю.

— В школе есть совы, — сказала Аделин, — и ученики могут ими пользоваться.

— Тогда не знаю, — сказала Гермиона, — я ведь буду учиться, а зверек будет скучать один.

— Может быть, ты просто сама все посмотришь и оценишь, а фамилиара мы купим тебе потом? — предложила Аделин. — Или он сам к тебе придет, так тоже бывает.

— О, — глаза девочки широко раскрылись.

МакГоннагалл ощутила даже некоторый страх. Обычно магглорожденные дети, которых она посещала, пугались и смущались. Этот же маленький монстр совершенно точно знал, чего хочет и прекрасно ориентировался в реалиях магического мира. Это было неправильно.

— Ладно, — проговорила она, поставив чашку на столик и поднимаясь из кресла, — я рада, что вам не надо ничего объяснять и в сопровождении вы не нуждаетесь. До свидания! Мисс Грейнджер, до встречи в Хогвартсе.

— До свидания, профессор!

МакГонагалл аппарировала. Ей нужно было поговорить с директором.

Альбус Дамблдор пил чай в обществе Северуса Снейпа и Филиуса Флитвика.

— Минерва, дорогая, ты сегодня рано, — улыбнулся он, — не застала семью дома?

— Застала, — мрачно ответила декан Гриффиндора, — просто они не нуждаются в моих пояснениях. И про Диагон-аллею они все знают. Родители мисс Грейнджер умерли, и ее взяла на воспитание мисс Ньюберри.

— Аделин? — переспросил Флитвик. — Милая девочка. Как у нее дела? Так жалко, что она не стала учиться дальше. У нее был несомненный талант к чарам. Хотя почему «был». Надеюсь, что она не отказалась от волшебства. Значит, она взяла на воспитание сироту? Аделин — очень, очень ответственная девушка.