Грязь-озеро - [5]

Он был прав, покрышки были целы. Лобового стекла не было, фары были разбиты, кузов выглядел так, словно его молотили кувалдой по цене четверть бакса за удар на фермерской ярмарке, но покрышки были накачаны до нормального давления. Машина была на ходу. Все трое мы, сгорбившись, стали молча выгребать грязь и битое стекло из салона. О мёртвом байкере я умолчал. По завершении уборки я полез в карман за ключами и, испытав болевой шок воспоминания, чертыхнулся, после чего взялся шарить в траве. Я нашел их почти сразу же, не более, чем в трех шагах от открытой двери, сверкающие словно бриллианты в первых лучах солнечного света. Особых причин философствовать у меня не было — я прыгнул на сиденье и запустил мотор.

Ровно в этот момент на стоянку с рёвом вкатился серебристый Форд-Мустанг с аэрографией огненных языков на капоте. В первый миг все мы трое остолбенели, затем Дигби с Джеффом тихонько влезли в салон и захлопнули двери. Мы наблюдали, как Мустанг, прыгая и качаясь на ухабах, пересекает стоянку, а затем резко тормозит рядом с бесхозным чоппером на дальнем её краю. — Валим, — сказал Дигби. Я медлил, Белэр подо мною урчал с присвистом.

Из Мустанга выпрыгнули две девицы — джинсы в обтяжку, каблуки-шпильки, прически типа заиндевевший мех. Они понаклонялись над мотоциклом, попрохаживались беспомощно взад-вперед, пару раз бросили взгляд в нашу сторону, после чего отправились туда, где зеленой стеною вокруг озера стоял камыш. Одна из них, приложив ладони ко рту, позвала: — Эл! Ау, Эл!

 — Давай же, — прошипел Дигби. — Валим отсюда.

Но было поздно — вторая девица, неуверенно покачиваясь на каблуках и кидая взгляды то на нас, то по сторонам, уже зашагала через стоянку в нашем направлении. Она была постарше нас, лет двадцати-пяти, двадцати-шести, и когда приблизилась к нам, то мы заметили, что с ней что-то не так — то ли пьяна, то ли обдолбана, поскольку она пошатывалась, размахивая руками для равновесия. Мои пальцы вцепились в баранку так, как если бы она была ручкой катапультирования пылающего истребителя, и Дигби дважды отрывисто и нервно прошипел мое имя.

— Привет, — сказала девица.

Мы глядели на неё как зомби, или как ветераны войны, или как безучастные ко всем канцелярские крысы.

Улыбнувшись пересохшими, потрескавшимися губами, она спросила, — Слушайте, парни, вы не видали Эла? — Чтобы заглянуть к нам в окно, ей пришлось поклониться в пояс. Глаза её были стеклянными, зрачки как точки. Она крутанула шеей, — Вон там его байк ... Эла. Не видели его?

Эл. Я не знал, что ей ответить. Мне хотелось выскочить из машины и блевануть, хотелось убежать в родительский дом и забраться в свою постельку. Дигби пихнул меня локтем под ребра. — Мы никого не видели, — выдавил я из себя.

Девица, похоже, задумалась над моими словами и, вытянув худую, испещрённую венами руку, опёрлась на машину. — Да ладно, куда он денется, найдётся, — сказала он, смазывая сочетания "тся" как "цца". И тут, так, словно она только что детально проанализировала место происшествия — нашу разгромленную тачку, наши истерзанные лица и удалённое расположение озера, он спросила, — Эй, парни. Вы смахиваете на очень крутых чуваков. Вы что, дрались тут, а? — Мы сидели, застыв и глядя прямо перед собой как каменные истуканы. Бормоча что-то, она стала рыться в кармане. Наконец она протянула нам горсть таблеток в пергаминовых обертках: — Эй, хотите оттянуться? Ну, в смысле, закинуться этими штучками со мной и Сарой?

Я лишь смотрел на неё, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Тут Дигби нарушил тишину. — Спасибо, нет, — ответил он, прислоняясь ко мне. — Как нибудь в другой раз.

Я нажал на газ и Белэр с рёвом рванул вперед, смахивая с себя кусочки стекла так, как старый пёс разбрасывает воду после купания, скача по ухабам на своих просевших рессорах и пробиваясь к шоссе. Озеро ослепительно сияло на солнце. Я глянул в зеркало заднего вида. Девица так и стояла, глядя нам вслед с поникшими плечами и протянутой рукой.