Груз-500 (таежный детектив) - [40]

Савченко подумал: «Строг, видать, старик. Я тоже мало что читал, еще даст от ворот поворот».

— Ну так что, Василий Николаевич, как мне в такой ситуации быть? — отвлек Крайнов от раздумий Савченко. — Писать записку, чтобы Кривицкий вас принял или пока повременить?

— А удобно будет передавать через кого-то? Ну ладно, садись и пиши, а я диктовать буду.

Потом Савченко дважды прочитал сочиненный текст. Он был кратким:

«Василий Моисеевич!

Вас беспокоит начальник горного участка «Кабардинка» Савченко Василий Николаевич. Я много слышал о Вас. Если сможете, примите меня на следующей неделе в понедельник или вторник.

Заранее вам благодарен.

С уважением, Савченко».

— Вот, отдай шоферам. Пусть завтра же завезут. А мне на понедельник бензовоз занаряди под соляр. До Вострецова довезет, оставит, а обратным рейсом из Зареченска заберет на участок. Ну что, договорились?

— Да-да, вопросов нет, — Петр бережно свернул письмо вчетверо и вышел.

Первое время на новом участке как-то скучновато было. Много незнакомого, даже природа другая, неприветливая. То ли дело «Соболиная Падь»: полигон весь в зелени, кругом цветет черемуха, дикие сливы и груши, целые островки благоухающего шиповника. А сколько вокруг разноцветных пионов! И запах такой успокаивающий. Почти незаметно течет ключ, а как прелестны его заводи! Так бы и сидел целыми днями с удочкой. Пусть бы даже рыба не клевала, просто хорошо побыть в окружении такой красоты.

А как удачно все на полигоне расположено! Все службы рядом. Промприбор можно передвигать параллельно с отработанными блочками, не нанося ущерба постройкам и соблюдая природоохранные меры. Подача воды и ее использование в промывочных целях происходит в замкнутом режиме с целой сетью отстойников.

А какие хорошие люди остались на том участке! Они понимали горного мастера с полуслова. Савченко никогда не повышал на них голос и не возвышал себя над простыми механизаторами. А что рановато копанул целик — ну что ж, виноват. А с другой стороны, он приехал в тайгу работать. Добывать золото — это его профессия.

Савченко узнал, что у его предшественника имелись особо приближенные люди, а остальное большинство было для него просто плохими работниками, и поэтому обращение с ними было соответствующее. Непонятно даже, как не произошла перестрелка между этими группами. Ведь все к тому шло. Случалось, во время жарких споров мужики выхватывали пистолеты. Все это происходило на почве унижения одних и незаслуженного возвышения других, которым даже оплата трудодня была увеличена.

Механизаторы написали коллективное письмо с просьбой отменить приказы, по которым они наказывались рублем. Савченко объяснил, что сам отменять приказы не имеет права, но считает их требования законными и сделает все, чтобы справедливость восторжествовала. Спустя десять дней по рации председатель артели сказал:

— Расскажи мужикам, что сегодня было правление и по вашему ходатайству все тридцать два человека на участке освобождаются от необъективных наказаний со стороны бывшего начальника. Мы подсчитали сумму вычетов. Это 127 тысяч рублей. Бухгалтерия их разнесет по счетам рабочих.

Окружающие территорию терриконы отработанной породы свидетельствовали о том, что золото здесь уже взято. Но новый начальник никак не мог понять замысел своего предшественника, который, не закончив первый блок, переходил сразу на третий. Постоянно мучила мысль: как поправить дело, ведь в оставшиеся четыре месяца участок должен дать еще 250 килограммов золота. А где оно лежит, как его взять? «Нет, надо обязательно посоветоваться с Кривицким, — подумал Савченко.

— Он ведь всю геологию этих мест в динамике знает».

И вот в понедельник Василий Николаевич пришел в дом старого маркшейдера. На пороге его радушно встретил сам хозяин. Они обменялись рукопожатием, и гостеприимная внучка бывшего маркшейдера Лариса Павловна, женщина лет сорока, провела их на летнюю веранду, обсаженную сиренью, черемухой и рябиной. Подальше, как бы на возвышенности, не отбрасывая тени на веранду, стояли два роскошных, но колючих дерева крушины. Рядом с крыльцом несколько разработанных грядок со всякой зеленью. А остальное отдано под плодовый сад. Яблони, сливы, несколько кустов алтайской облепихи и крыжовника. Малина уже дала урожай, а маленькая грядка клубники оправилась после сбора урожая и опять стоит зеленая.

Савченко разложил старые, истертые папки на большом столе. Он думал, что Кривицкий подойдет и поинтересуется, что это за бумаги и для чего привезены. В папках же были наброски проектов, которые давали возможность поработать на истощившемся полигоне хотя бы пару сезонов. Василий Моисеевич сидел в кресле и внимательно смотрел на Савченко. Тот тем временем, закончив свое дело, положил поверх разложенных листов карандаш и сел в гостевое кресло за маленький столик, покрытый белой скатертью, на которой Лариса уже расставила нехитрое угощение.

— Ну ладно, — сказал Кривицкий, — давай просто поговорим, не касаясь бумаг, лежащих на столе. Мне хочется знать, с кем я имею дело. Вот ты даже в записке пишешь, что много обо мне слышал, а я о тебе — совсем ничего. Уж больно далеко в южной зоне ты работал. Хотя геологические условия там почти не отличаются от условий севера. Разница в том, что у нас зимы холоднее, да перевалы уж больно опасные. Иной раз аж за облака уходят, и как едешь по таким высотам, всегда неприятно становится: уши закладывает, и кровь носом может пойти: Ты, Василий Николаевич, не обижайся, что я такой дотошный. Но хотя бы вкратце расскажи, откуда ты, что делать умеешь и нравится ли тебе твое дело. А я тихо посижу, тебя послушаю. Не бойся, ты же не на экзамене, говори все как есть. Мне всегда интересны такие рассказы.